дворе из числа служебных. Из него углубились в парковую зону, но не слишком далеко – в стороне от одной из аллей, в низине, скрывалась лодка. Плоская, деревянная, с двумя скамейками и чёрным коробом в задней части, который я в первое мгновение приняла за обычный мотор. Возле лодки маячили две тёмные фигуры, одна резко повернулась к нам и тут же отступила.

– А, вот и вы, – произнесла вторая фигура голосом императора. Стефанио обернулся, задержал взгляд на мне. – Превосходно.

Это скромная оценка моего внешнего вида?

– Ты всё объяснил Асфоделии?

– Не совсем, – отозвался Эветьен.

– Пояснишь дорогой. Прошу, фрайнэ, – император указал на лодку. – Впрочем, на ближайшие несколько часов вы – не фрайнэ и не Асфоделия, как и я этим вечером не Его императорское величество.

Оно и понятно. Если монарх куда-то направляется инкогнито, то его сопровождение не должно без конца повторять его титул, да и без выканья можно обойтись.

Мы втроём сели в лодку. Эветьен занял скамейку у короба, я и император устроились на второй. Эветьен положил ладонь на короб, чуть сжал пальцы, и над нашими головами стало немного светлее, словно включились невидимые лампочки. Неопознанная фигура подала знак и отошла, скрылась в сумерках, а лодка дрогнула, вынудив меня вцепиться в борт, и начала подниматься. Неспешно набрала высоту – хотя и меньшую, чем барки, но достаточную, чтобы я напряглась, – развернулась и полетела к пруду. Над чёрной его гладью, повинуясь движениям пальцев рулевого, повернулась снова, носом к Инис, так, что озарённая огнями громада Эй-Форийи осталась позади, и взяла с места на скорости хорошего спортивного автомобиля. У меня аж дух захватило.

До столицы домчались быстро, с настоящим ветерком, от коего спасал только защитный покров. Вечерний город мало походил на привычные мне неоновые мегаполисы, огромные, сияющие и шумные. Сердце Франской империи по большей части тонуло в потёмках, исполинский кусок чёрного обсидиана, лишь местами расцвеченный рыжими пятнами. Сверху нависало мрачное беззвёздное небо, снизу тянуло ощутимой прохладой. Огни горели на набережных, обозначая условную трассу для кораблей водных и воздушных, да подмигивали с крыш самых высоких зданий. В черте города лодка замедлилась, начала снижаться и с этой высоты я не могла обозреть панораму целиком, но что-то подсказывало, что до сколько-нибудь приличного уличного освещения столице ещё далеко.

– Всё довольно просто, Асфоделия, – приступил Эветьен к инструктажу. – Стефану надо наведаться в несколько мест…

В какие именно места и по каким вопросам, разумеется, никто не уточнил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– …мы с тобой его сопровождаем. Глаза по-прежнему не поднимаешь, с посторонними не разговариваешь, отвечаешь, только если спрошу я или Стефан. Лучше, если тебя примут за дурачка или немого, чем узнают в тебе благородную фрайнэ, – в слабом рассеянном свечении покрова я заметила, как Эветьен слегка поморщился, явно сомневаясь, что меня вовсе хоть кто-то примет за высокородную даму, особенно без богатого платья. – От меня ни на шаг, если не скажу иного. Обращаешься лишь по имени, можно добавить «арайн» и ничего более.

– После восшествия на престол моего отца Стефанов в Империи стало куда как больше, – с усмешкой заметил император.

– Если вдруг возникнет нужда, тебя звать… – Эветьен умолк.

– Можно Алёна? – выпалила я.

– Ал… Аль… – Эветьен запнулся, глянул на меня возмущённо. – Что это ещё за имя?

– Тогда Аля? – не сдавалась я.

Главное, чтобы не Лена. Я не против самого имени, но раздражало, когда так пытались называть меня.

– М-м… ладно, я согласна на Лию. Или Лею.

– Это вообще мужские имена? – усомнился Эветьен.

– Ну-у… как бы нет…

Стефанио усмехнулся снова, откровенно забавляясь нашей тихой перепалкой, и Эветьен качнул головой, обрывая возражения.

– Тогда никак не звать.

– Эветьен, нельзя никак не звать свою суженую, чревато последствиями, – вставил Стефанио, глазами выискивая что-то на правом берегу.

Лодка шла низко, над самой водой. Прямо по курсу выросла чёрная шипастая громада, рассечённая лавовыми трещинами.

– Обитель закатников, – пояснил Эветьен, и лодка стала забирать вправо.

Остановилась возле длинного деревянного причала, озарённого одиноким фонарём, и опустилась на воду окончательно. Воздушный транспорт пришвартовали как обычный водный, среди нескольких других покачивающихся лодчонок. На выходе с пристани Стефанио бросил монету бородатому угрюмому мужику, сидевшему в дощатой будке, назвал какое-то имя – ясен день, не своё, – и пошёл дальше с видом истинного господина и хозяина всей округи. Эветьен без малейшего стеснения взял меня за руку, притянул фактически вплотную к себе, и мы последовали за ним.

А за пределами пристани начиналось то, что, пожалуй, можно назвать весёлым кварталом.

Неровные мощёные улицы бежали-змеились вверх по склону, по обеим их сторонам поднимались дома не выше трёх этажей, тесно прижимавшиеся друг к другу. Ярко горели фонари при входе в заведения, вывески которых, не столько подписанные, сколько аляповато раскрашенные для большей наглядности, не оставляли сомнений в происходящем внутри. Лился свет и из высоких, похожих на витрины окон первых этажей отдельных зданий. Только за стеклом выставляли товар живой – едва одетые девицы всех мастей, телосложения и типов внешности стояли, сидели и принимали максимально соблазнительные позы, зазывно поглядывая на идущих мимо прохожих. Кажется, где-то я уже видела нечто подобное… Из открывающихся и закрывающихся дверей других заведений доносилась громкая музыка, в третьих гомонили и гремели кружками и прочей тарой для распития крепких алкогольных напитков, в четвёртых азартно играли. У пятых не было ни окон-витрин, ни броских вывесок, ни дверей нараспашку, зато многозначительно подмигивало пламя за алым стеклом фонаря, привлекая внимание к замысловатому знаку под козырьком. Я присмотрелась к одному такому и кашлянула, сообразив, что скрывалось за глухими чёрными створками подобных нарочито неприметных зданий. Вероятно, развлечения в стиле БДСМ успешно процветали и в этом мире.

Народу вокруг хватало. По большей части, разумеется, мужчины разных возрастов и сословий, хотя встречались и женщины, одетые на удивление скромно. Лишь спустя какое-то время я отметила, что девицы облегчённого поведения находились исключительно за стёклами публичных домов, а не крутились по подворотням и не хватали прохожих за рукав. На улицах относительно чисто, по крайней мере, я ожидала худшего. Верховых мало, чаще попадались экипажи, закрытые чёрные кареты и двуколки, совершенно не ассоциировавшиеся с условным средневековьем. Внимания наша троица не привлекала. Наоборот, в нынешней своей экипировке, отличающейся от моей размером по фигуре и меньшей заношенностью, Эветьен и Стефанио ничем