Внутри экипажа царило угрюмое молчание. Женщины напряжённо замерли, подавленные нервозной обстановкой – казалось, гроза разразится в любую минуту. Габриэл держал на прицеле опасного пленника, не забывая поглядывать в окошко. На движущуюся карету напасть сложно, однако кто-нибудь может предпринять такую попытку. Следует держать ухо востро.

Не сбавляя скорости, беглецы миновали городские ворота и покатили по сельской местности, однако бдительности Габриэл не утратил. Несмотря на предрассветные сумерки, вдалеке смутно виднелись силуэты всадников. Скоро утро – возможно, это слуги и торговцы, рано начавшие трудовой день. А может, подвыпившие аристократы, возвращающиеся из игорного притона или борделя.

Однако Габриэл готов был побиться об заклад – это люди Жака пустились в погоню за каретой.

Через несколько миль пришлось сбавить ход – экипаж свернул на узкую дорожку, ведущую к берегу. Карету мотало из стороны в сторону. Чтобы не попадать друг на друга, пассажиры вцепились в сиденья. Дорогу преграждали камни и поваленные деревья, затруднявшие отступление. Плотно сжав зубы, Габриэл бросил обеспокоенный взгляд на жену – та вцепилась в кожаный ремешок, свисавший с крыши кареты. Крошечную Талию болтало, как тряпичную куклу.

Все вздохнули с облегчением, когда Хьюго наконец остановил лошадей. Габриэл распахнул дверцу.

– Прошу, Жак, высаживайтесь первым, – преувеличенно любезным тоном попросил он. – Иначе ваши доблестные солдаты могут повести себя опрометчиво.

– Трус, – бросил Жак.

– Просто соблюдаю осторожность, – поправил Габриэл, оглянувшись на устало молчавших женщин. – Не забывайте, Жак, в случае чего, вы рискуете не только своей жизнью.

Вылезая из кареты, француз оглянулся, глазами меча молнии в Габриэла:

– Не смейте угрожать Софии, иначе…

– Что?

Лицо Жака застыло от ледяной ярости.

– Лучше меня не провоцируйте.

– Уже поздно… вернее, рано. Не могу дождаться, когда наконец приму горячую ванну и улягусь в тёплую постель. – Габриэл приставил дуло ко лбу француза. – Пошевеливайтесь, иначе решу, что ни к чему с вами возиться…

– Vermine[18].

Дождавшись, когда Жак выйдет из кареты, Габриэл окинул взглядом маленькую полянку. С одной стороны густо росли деревья, с другой к морю вёл крутой склон.

Вокруг было тихо, но это ещё не значило, что в тени не таится опасность.

Прошло несколько минут, однако всё было спокойно, и наконец Габриэл повернулся к Софии, съёжившейся в дальнем углу кареты:

– Мадемуазель Ренар. – Габриэл дал ей знак, чтобы выходила.

Бросив на своего пленителя неприязненный взгляд, София протиснулась мимо него и высадилась из кареты, явно недовольная оборотом, который приняло дело. Игнорируя враждебность мадемуазель Ренар, Габриэл выставил руку, преградив путь Талии, собравшейся было последовать за Софией.

– Подождите, милая.

Встретившись глазами с мужем, Талия состроила гримасу.

– Не беспокойтесь, глупостей я не наделаю.

Габриэл глядел на её лицо и невольно удивлялся. Когда это он успел запомнить каждую чёрточку, каждую мелкую деталь её внешности? После первой брачной ночи? Или образ Талии запечатлелся в памяти Габриэла ещё до того, как их силой заставили идти под венец?

– Уж не знаю, можете ли вы это обещать, – печально произнёс Габриэл.

Великолепные изумрудные глаза светились решимостью.

– Не могу.

– Разве не понимаете? Если с вами что-то случится…

Талия прижала палец к губам мужа, заставляя его замолчать.

– Всё будет хорошо, – заверила она. – Смотрите, уже шхуну видно.

– Яхту, миледи, – поправил Габриэл и, взяв её руку, нежно приложился к ней губами. Почувствовал биение её пульса на запястье, – Мы пока не на борту, поэтому попрошу не отходить ни на шаг.

На щеках Талии проступил румянец.

– А когда поднимемся на борт?..

Габриэл наградил жену быстрым, пылким поцелуем.

– Посвящу всё плавание вам, и вам одной, – шепнул он.

Некоторое время Габриэл не мог думать ни о чём, кроме мягкости губ Талии и сладкой дрожи, пробежавшей по всему телу. Однако к насущным проблемам его вернули приближающиеся шаги.

– Габриэл, ты там до рассвета сидеть будешь? – недовольным тоном окликнул Гарри.

– Вот досада. – Отстранившись, Габриэл выпустил руку Талии, и та покинула карету.

Габриэл тут же последовал за женой и, шагнув на каменистую дорожку, снял со стенки кареты стеклянный фонарь. Огонь был слабый, однако в сумерках команда должна заметить свет издалека.

– Хьюго, следи за пленниками, а я подам сигнал капитану.

Габриэл остановился на краю, поднял фонарь высоко над головой и начал покачивать им из стороны в сторону, привлекая внимание моряков. Пусть капитан отправит к берегу шлюпку.

– Надеюсь, ждать не придётся, – проговорил Хьюго, шагнув к Габриэлу. – Я на всякий случай припрятал лодку вон за теми скалами. Пойду проверю, на месте ли.

Габриэл нехотя кивнул. Не хотелось, чтобы друг уходил один, но чем скорее удастся отплыть, тем лучше. Иначе их рано или поздно настигнут.

– Только осторожнее, – прошептал Габриэл. – За нами кто-то ехал.

– Будь спокоен. – Хьюго покосился на топтавшегося невдалеке Гарри. – Лучше о себе позаботься. Помни – кругом враги.

Рассерженный Гарри шагнул вперёд.

– Идите уже к своей лодке, Ротуэлл.

С презрением оглянувшись на Гарри, Хьюго начал спускаться по крутому склону и вскоре скрылся из вида.

Молясь, чтобы друг не сломал себе шею, Габриэл повернулся к спутникам. Жак и София стояли в центре поляны, Талия же, к величайшему одобрению Габриэла, не отходила от кареты, которая должна была прикрыть её в случае, если будут стрелять.

Габриэл лишний раз порадовался, что не женился на великосветской капризнице – та бы сейчас в голос визжала. Нехотя отведя взгляд от самой дорогой для себя женщины, Габриэл снова повернулся к сердитому Жаку.

– Поклянитесь, что отпустите Софию, – яростно потребовал француз.

– Она сможет вернуться в Кале, как только мы отплывём от берега.

Однако Жак на этом не успокоился.

– Бросите беззащитную женщину одну в глуши?

Француз многозначительно оглянулся на Талию, напоминая Габриэлу о его решении отселить молодую супругу в Кэррик-Парк.

– Хотя чему удивляться? Такая уж у вас привычка.

Габриэл постарался не обращать внимания на издёвку.