— Ты мала ишо, чтоб туды идти, — сказал он.

— Она самая жестокая из всех нас, — сказал Блетчли. — Избила двух четверокурсников Гриффиндора, которые издевались над полукровкой.

В его голосе присутствовал оттенок почти что удовлетворения и гордости. Я никогда не слышала, чтобы он говорил что-то против магглорожденных, и даже против меня в частности, но кажется, он изрядно недолюбливал гриффиндорцев. Должно быть, это имело какое-то отношение к тому, что некоторые из них летали вокруг, пытаясь ударить его битой.

— Короч, куда мы пойдём, там опасно, — сказал Хагрид. — Так что надо, чтоб вы все держались рядом со мной. Не сходите с тропинки, и с вами все будет в порядке. Все знают заклинание для создания вспышек?

Мы кивнули. Флитвик учил нас этому на прошлой неделе, и мы оставили подпалины на потолке класса. Это было занимательное занятие.

— Если отстали, отправьте вспышку и стойте на месте, мы придём за вами.

— Нам следует держаться в середине группы, — сказала я Драко. — Так ничто не нападёт на нас со спины, и если что-то будет впереди, то остальные о нём позаботятся.

Он кивнул. Драко всё ещё выглядел немного бледным, но краски возвращались к нему.

— С нами всё будет в порядке, — сказала я. — Держись рядом со мной, и я уберегу тебя.

— Справлюсь и без гря… магглорожденных, — сказал он.

Я отметила, что несмотря на слова, он не отошел от меня.

— Ладно тогда, — сказал Хагрид. — Идёмте в лес. Если повезёт — до рассвета вернёмся.

Глава 23. Роды

В Хогвартсе было полно насекомых, но это было ничто в сравнении с кипящей в лесу жизнью. Я практически ощущала её повсюду вокруг себя; чистый вес насекомых, которого я давно уже не испытывала.

Деревья были огромными и старыми. У нас в Броктон Бей были старые деревья, но они, как правило, стояли поодиночке, окруженные более молодыми. Здесь же каждое дерево было старым, и большинство из них были огромными и потрепанными погодой. Я видела множество различных деревьев: бук, дуб, сосну, платан, тис… мне стало интересно, не является ли это место одним из тех, где волшебники добывают материалы для своих палочек. Я не видела никаких следов выдалбливания на деревьях, не в том ограниченном свете, который был доступен.

Подлесок был густым, казался практически непроходимым за пределами тропинки. По обе стороны от нас рос боярышник и спорыш. Мне это не нравилось; мы вытянулись в линию, и кто угодно, кто мог пройти через подлесок, был в состоянии безнаказанно напасть на нас из засады.

Я узнаю заранее, но если это будет что-то действительно опасное, то мое знание может и не сыграть роли.

Все вытащили свои палочки, засветили их, и я тщательно приглядывала за учениками позади меня. На каждом были мои насекомые, просто на всякий случай, если один из них развернётся и попробует напасть на меня. Я сомневалась, что они нападут, не с Хагридом рядом, но также подобное могло оказаться полезным, если кто-то потеряется.

Было очень легко потеряться здесь; массивные стволы деревьев, некоторые из которых частично заходили на тропинку, и пока ты пытался высмотреть, куда ставить ногу, легко можно было потерять тропу из вида. Я шагала уверенно, переступая через корни, даже не глядя на них.

Я услышала, как Драко позади меня споткнулся.

— У тебя, должно быть, глаза как у кошки, — пробормотал он.

Я проигнорировала его и проверила впереди на предмет каких-либо опасностей. Даже без ощущений моих насекомых, я могла сказать, опасности не было; стрёкот насекомых доносился отовсюду. Волноваться следует тогда, когда всё затихает. Если птицы и насекомые ощущали что-то опасное, то они понимали, что надо прятаться.

Казалось, что мы шагаем целую вечность, хотя, скорее всего, прошло едва полчаса. Я обнаружила, что пребываю в напряжении, ожидая, что один из слизеринцев развернётся и атакует меня, несмотря на то, что умом я понимала, что такое маловероятно.

Мы прошли мимо нескольких ответвлений от тропы; разделение с Хагридом могло оказаться гибельным, потому что я не была уверена, что смогу сама выбраться отсюда.

Время от времени свет луны проглядывал сквозь кроны, и это придавало лесу в целом жутковатый вид, хотя и было по-своему прекрасно.

Никто из слизеринцев не жаловался, скорее всего потому, что никто из них не хотел выглядеть слабым перед лицом сверстников. Или, может быть, они боялись Хагрида; я не слышала, чтобы он был опасен, за исключением своего размера, но очевидно, что некоторые вещи я упустила.

Мы достигли прогалины, и я первой заметила движение в темноте. Даже у насекомых были проблемы со зрением в частях подлеска, пускай они и компенсировали это другими чувствами.

Я видела, как фигура сдвинулась в темноте. Хагрид напрягся.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это, даже с помощью ощущений насекомых; это был человек с телом лошади. Кентавр, я слышала, что они живут в лесу, но никогда не видела никого из них.

— Хагрид, — нейтрально сказал кентавр.

— Ронан, — ответил Хагрид. — Рад тебя видеть.

— Плутон в переходном состоянии, — сказал кентавр. — Изменения приближаются.

— Аго, — отозвался Хагрид.

Его голос звучал так, словно он не знает, о чём говорит кентавр; не знала о том и я.

Бросив взгляд на Драко, я заметила, что он кажется обеспокоенным. Может, он придавал большее значение, чем я, всем этим астрологическим делам. Возможно, уроки астрономии давали некоторое представление о будущем; и, тем не менее, из того, что я слышала, на уроках прорицаний в Хогвартсе использовали чаинки вместо телескопов. Всё это было очень трудно понять.

— Видел ли ты кобылицу? — спросил Хагрид.

— Она в южной лощине, две прогалины на восток, — сказал кентавр. — Тяжёлые роды.

— Что же, тогда поторопимся, — сказал Хагрид.

Когда мы проходили мимо кентавра, мне показалось, что он пристально смотрит именно на меня, хотя, возможно, это была просто игра света.

Мы и правда ускорили шаг, и прошло не так уж много времени, прежде чем я увидела, как силуэт Хагрида вскидывает свою руку.

—