— Что? — спросила я.

— Не каждый в Слизерине ненавидит магглов, — ответила она. — Даже не все чистокровные.

— Это… неожиданно, — сказала я.

— Ну, многие их и правда не любят, но желать навредить им? Это что-то совершенно другое.

Значит, незначительный расизм вместо неприкрытого. С этим можно было работать. Вряд ли я смогу изменить взгляды наиболее упёртых из них, но с остальными имелся шанс.

— Хотя есть те, кто желает. Те, кто, как правило, происходят из могущественных семей, — сказала она низким голосом. — И были… исчезновения из семей тех, кто пытался давать отпор. Все мы научились не лезть на рожон.

— Думаешь, это вариант для меня? — спросила я. — Они оскорблены просто фактом моего присутствия в Слизерине.

Наконец, она взглянула на меня:

— Тебе нужно перестать нарушать спокойствие, — сказала она. — Или ты всё усложнишь для всех нас.

— И почему это должно меня волновать?

— Потому что прямо сейчас против тебя только треть Слизерина и те гриффиндорцы, кого ты оскорбила. Если продолжишь действовать, как психопатка, против тебя окажемся все мы.

— Мне нужно было защитить себя, — сказала я. — И наблюдать, как издеваются над людьми… не выношу подобного. Возможно, если бы вы, старосты, делали свою работу…

— Мы не можем быть повсюду, — нетерпеливо сказала Джемма. — Но если бы я знала, что они собираются сделать, в ту первую ночь, я бы остановила их.

— Ты бы попробовала.

— И преуспела, — сказала Джемма. — Обычные люди следуют правилам, даже когда они неудобны. Гриффиндорцы не следуют правилам, а слизеринцы учатся достигать своих целей, оставаясь в рамках правил.

— Потому что слизеринцы сами устанавливает правила, — сухо отозвалась я.

Я посчитала её немного наивной. Эти парни намеревались причинить мне вред, и я исследовала заклинания, используемые волшебниками для поддержания секретности. Там, несомненно, имелись заклинания памяти, которые могли стирать воспоминания; авроры постоянно использовали их на магглах.

Она могла попробовать остановить напавших на меня, но также она могла и не вспомнить, что случилось потом.

Джемма пожала плечами:

— Если это тебе не нравится — измени. Тебя выбрали в этот Дом, так что ты должна быть способна на большее, чем просто мелкий и слабый отморозок. У тебя есть мозги, используй их. Если ты будешь бегать вокруг, ломая людям палочки и избивая их, в один из дней они сбросят тебя с лестницы, и никто не будет жалеть, что тебя не стало.

— Я прекращу, когда они прекратят, — сказала я. — Если они оставят меня в покое, я буду счастлива не лезть на рожон и не надрываться, изучая магию.

Если бы не Пожиратели Смерти, я, возможно, действительно смогла бы наслаждаться этим миром в качестве почётной пенсии. Как волшебник, знающий маггловский мир, я бы ни в чём не нуждалась. Я смогла бы удовлетворить практически все свои собственные нужды и, вероятно, смогла бы жить в относительной роскоши.

— Мы уже в состоянии вялотекущей войны с Гриффиндором, — сказала Джемма.

Она покачала головой.

— После прошлого года, это происшествие начнет всё по новой. Мы не можем себе этого позволить; если они начнут нападать на нас, мы скорее отдадим им тебя, чем снова начнем всё сначала.

— И что произошло в прошлом году?

Джемма бросила на меня взгляд.

— Безобразные вещи. Сама-Знаешь-Кто вернулся, и существует фракция чистокровных, считающих, что это означает, что теперь лишь вопрос времени, прежде чем вещи вернутся на свои законные места.

— Законные места? — спросила я.

Я подозревала, что знаю ответ, но мне хотелось, чтобы она сама всё сказала.

— С волшебным сапогом на шее магглов, — сказала она. — И магглорожденными, выброшенными на мороз.

— Этого не произойдет, — сказала я. — Шесть тысяч магглов на каждого волшебника, и у них есть оружие, которое может прожевать волшебников прежде, чем хоть один маггл окажется в радиусе поражения волшебной палочки. Весь ваш вид целиком вымрет в течение года.

— Наш вид целиком, — сказала Джемма. — Я не одна из чистокровных идиотов, уверенных в своем превосходстве. Я сама полукровка, и выросла среди магглов. Я знаю, насколько глупа вся эта идея, и также знает Министерство, иначе они не вкладывали бы столько труда во всю эту Секретность.

Мы начали спускаться по последней лестнице, направляясь в подземелье.

— Но есть фракция, которая верит, что волшебников обманом лишили их законного места. Они любят делать вид, что однажды волшебники правили миром, тогда как правда такова, что нас никогда не было достаточно для подобного, даже в прежние времена. Фактически, сейчас меньше волшебников и ведьм, чем в прошлом, из-за последней войны.

— И она снова начинается.

— Люди напуганы, — сказала Джемма. — А когда люди напуганы, они сердятся. Они, как правило, накидываются на людей, которые ближе всего к ним, и против которых у них уже имеются обиды.

— Это случилось в прошлом году? — спросила я.

Она покачала головой:

— Я все ещё не знаю толком, из-за чего все началось. Мне кажется, множество учеников набрались стресса от родителей и принесли его сюда с собой. Вот почему тебе следует успокоиться; это место — бочка с порохом, только и ждущая момента, чтобы взорваться, и ты спичка.

После такого рода аналогии как-то больше верилось, что она полукровка.

— Так что мне делать? — спросила я.

— Оставайся на публике, — сказала она. — Нигде не ходи одна. Не зли людей. Я собираюсь попробовать поговорить с префектами других Домов, чтобы понять, сможем ли мы разрядить ситуацию и, может быть, добиться, чтобы гриффиндорцы оставили тебя в покое. Я прослежу, чтобы префекты узнали, что произошло на самом деле… Уверена, что эти парни, вероятно, наговорили всякого рода вещей, не являющихся правдой.

— Это может и не помочь, — сказала я.

— Тогда мы будем разбираться, как положено — сказала Джемма. — Я наблюдала за тобой, и кажется, мелкие замечания не беспокоят тебя по-настоящему. Это хорошо. Если бы