Собрав на дорогу денег, приехал в родное село. В первый момент Феодосий Федорович подумал, что он не туда попал, настолько были разительны перемены, которые здесь произошли за время его отсутствия. Он ходил по Клишковцам и не переставал удивляться.

Все познается в сравнении. Вместо жалких хат, крытых почерневшей гнилой соломой, пыльных кривых улочек, обычно утопавших осенью и весной в непролазной грязи, какие оставил Бобик, перед ним сейчас были красивые светлые дома под шифером, благоустроенные улицы. Через все село протянулись покрытые асфальтом дороги, обсаженные деревьями.

Гость заметил на крышах домов лес телевизионных антенн, пытался даже считать, но вскоре сбился со счета и махнул рукой: «Без арифмометра тут не обойдешься»...

Когда же он окончательно убедился, что его односельчане живут теперь в полном достатке — у каждого сад, огород, скот, у людей свыше ста личных легковых автомобилей и несколько сот мотоциклов, у многих — холодильники, стиральные и швейные машины, — ему страстно захотелось вернуться на родину, к своим, а не доживать свой век бобылем где-то на чужбине.

— Эх, дорогие мои, на чужой сторонушке даже рад своей воронушке, — тяжело вздохнул Феодосий. Ему стало до того грустно, что он даже пустил слезу...

Сопоставляя прошлое и настоящее своего родного села, былую тяжелую и теперешнюю счастливую его жизнь, Феодосий Бобик задумчиво сказал:

— Когда-то в Клишковцах для поддержания «порядка», помню, было много жандармов. А сейчас, как я узнал, у вас только один участковый милиционер Павлик, да и то на четыре села. Этот факт мне говорит об очень многом. Например, о том, какой теперь здесь порядок и спокойствие, как настроены люди, как относятся к своей родной власти.

Глядя на веселые, оживленные лица своих земляков, хорошо одетых, обутых, сытых, которых нынче заботили не «земельный вопрос», не лошадь, а совсем другое — покупка легкового автомобиля или пианино для ребенка, стиральной машины или цветного телевизора, Бобик понял, что попал в другой мир, ему неизвестный...

Но еще большее впечатление произвели Клишковцы на второго гостя из-за океана, тоже бывшего жителя села, Максима Гайдамащука.

По воле судьбы он, как и Феодосий Бобик, также очутился в Канаде. Обстоятельства для него сложились более удачно, чем для земляка. Фортуна ему улыбнулась, и он разбогател.

Почти месяц он прожил у родственников, но дома сидел мало. Его интересовали все стороны жизни и быта односельчан, поэтому он ходил по селу, заглядывал в магазины, осматривал товары, посещал знакомых и незнакомых людей, беседовал с ними о заработках, культурных развлечениях, и все старался запомнить.

Гайдамащук воочию убедился, что все дома жителей теперь электрифицированы. Он хотел найти хоть одну хату, где еще пользуются лучиной, свечой, каганцом или керосином, но это ему не удалось.

В центре села большое красивое здание. Это Дворец культуры. В нем зал на шестьсот мест, сцена, киноаппаратная. Комнаты для занятий кружков. Заокеанский гость обошел его со всех сторон, осмотрел внутри. Ничего не сказал. Может, не хватило уже слов для выражения чувств от увиденного своими глазами.

Долго стоял он возле строящегося двухэтажного здания новой школы-десятилетки на тысячу учеников и, вероятно, прикидывал, действительно ли она, как ему сказали в сельсовете, создаст с Дворцом культуры единый архитектурный ансамбль...

Трудно было когда-то простым людям Буковины получить среднее образование. Поэтому, когда Гайдамащук узнал, что за последнее время свыше двухсот клишковецких юношей и девушек окончили институты и стали дипломированными специалистами — инженерами, врачами, агрономами, педагогами, его взяло сомнение. Заметив на его лице насмешливую улыбку, недоверие, в сельсовете сказали гостю:

— Вот вам адрес колхозницы Домны Соловей. Зайдите к ней и попросите, пусть расскажет, как провожала во Львов своего сына Леонида, поступившего в политехнический институт. Он, кажется, уже на четвертом курсе. Заодно поговорите еще со ста десятью родителями села, дети которых сейчас учатся в вузах Москвы, Ленинграда, Киева, Львова, Черновиц. Фамилии и адреса вам можно будет дать...

Когда Гайдамащуку сказали, что в селе работает теперь несколько общеобразовательных школ, он решил лично проверить, правда ли и это. Ведь его до́ма предупреждали, что в теперешней России здорово поставлена пропаганда! Убедился, что и о школах правда.

Побывал затем он в летнем и зимнем кинотеатрах, в быткомбинате, сельской библиотеке...

Прогуливаясь по улицам села, Максим Гайдамащук обратил внимание, что во многих домах звучит музыка. Сначала он решил, что это передача по радио, однако, прислушавшись, удивился: почему звучат экзерсисы (упражнения). Ему объяснили: ученики сельской музыкальной школы готовят домашние уроки.

Он узнал, что в Клишковцах вот уже более десяти лет работает филиал Хотинской детской музыкальной школы, в которой обучается семьдесят пять ребят колхозников, рабочих и сельской интеллигенции. Узнал и другое. Поскольку филиал уже не может удовлетворить всех желающих учиться, поэтому скоро откроется первая в области сельская музыкальная школа на сто учеников. В связи с этим здесь теперь огромный спрос на инструменты. Уже десятки семей приобрели пианино.

Все эти совершенно неожиданные для бывшего жителя Клишковцев факты давали богатую пищу для размышлений на тему о жизненном уровне его односельчан, когда-то обидно называемых мамалыжниками.

Когда гостю рассказали, что недавно сельский Совет вместе с правлением колхоза имени Ленина и ее парторганизацией обсуждал на собрании трудящихся такой актуальный для них вопрос, как «эстетика колхозной жизни», и что там выступали архитектор, художники-модельеры одежды, кулинары, врачи и учителя, он растерянно развел руками:

— Мне трудно поверить, что такие вопросы волнуют теперешнее сельское население!

Ему рассказали, что на этом же собрании речь шла о том, как лучше распланировать комнаты и подсобные службы в строящихся домах колхозников, как украшать фасады, оформлять интерьеры — меблировать комнаты с учетом старых традиций и современной моды, как красивее сервировать праздничный или свадебный стол, наконец, как одеваться на концерт во Дворце культуры. Выслушав все это, Гайдамащук сказал:

— Во все это я бы ни за что не поверил, находясь за океаном, а здесь...

Предвзятое мнение, с которым он приехал в Клишковцы, что советские крестьяне будто бы живут так же по-нищенски, в темноте, невежестве и болезнях, как и раньше, улетучилось, словно дым.

Здесь сегодня нужда только в одном — в рабочих руках.

...В моей нелегкой жизни было много светлых минут, которые не забываются, помнятся всегда. Так же, как и помнятся хорошие, душевные люди, с которыми судьба не раз сводила меня.

Однако встречалось