– Что тут у вас происходит?

В этот момент Эдди снова в панике бежит мимо нас и продолжает со стуком врезаться каждые три секунды во все подряд. Он ничего не видит.

Я сердито смотрю на Лукаса, и он виновато улыбается.

– Можешь объяснить мне, как голова Эдди застряла в ведерке из-под куриных крылышек?

– Я мог бы, но сначала задай себе вопрос: ты действительно хочешь это знать?

Застонав, я хлопаю ладонью по лбу и массирующими движениями пытаюсь прогнать надвигающуюся головную боль.

Тут мы слышим, как папа кричит:

– Поймал!

Через несколько секунд он входит в гостиную, держа в руках бедного поросенка, которого он успел освободить от ведра. Но к сожалению, Эдди, в свою очередь, уже успел перевернуть здесь все. Папа смотрит на меня, удивленно приподняв брови.

– Энди? Дорогая, что ты здесь делаешь?

Наступает момент, когда я снова превращаюсь в маленькую девочку со слезами на глазах, и черты его лица смягчаются, он опускает Эдди.

– Лукас, уведи его отсюда и дай ему чего-нибудь вкусного.

Мой брат кивает, не говоря больше буквально ни слова, и папа подходит, чтобы обнять меня. От него пахнет сеном и лошадьми, дровами и его любимым мятным драже. Я тоже крепко прижимаюсь к нему и плачу. Мне все равно, что я уже выросла. Все равно, что это выглядит глупо. Я стою и рыдаю, пока у меня не съезжают очки и не начинают дрожать губы.

– Ну, хватит, хватит, все будет хорошо.

На мой взгляд, это еще не точно, но я хочу верить ему. Хочу этого больше, чем что-либо.

В какой-то момент слезы наконец высыхают, и я следую за папой на кухню, где он протягивает мне стакан воды.

– Это просто катастрофа. Как будто сюда попала бомба, – я шмыгаю носом и делаю глоток. Мои слова заставляют папу рассмеяться.

– Видишь этот свитер? – Он указывает на тот, что одет на нем. – Один из трех оставшихся, остальные твой брат принес в жертву стиральной машине или сушилке.

Я в ужасе качаю головой.

– Где же моя папка?

– Эдди…

– Что?! Ее съел поросенок?!

– Ну да, Лукас пролил на нее крем с арахисовым маслом и оставил лежать на открытом месте. Бумага с арахисовым маслом должна быть не так уж плоха на вкус…

– Лукас просто Содом и Гоморра в одном флаконе, – вздыхаю я. Кроме того, он действительно перепутал местами все специи. Боже, дай мне сил и терпения! – Я наведу здесь порядок.

– Я хотел бы остановить тебя, но на самом деле я был бы чертовски благодарен тебе за это.

Папа лукаво смотрит на меня, и мы оба начинаем смеяться. Затем я открываю ящик, в котором лежат носовые платки, беру один из них и сморкаюсь. Мне уже намного лучше.

– Я очень рад, что ты здесь, Энди. Но не думаю, что ты приехала из Сиэтла, чтобы навести в доме порядок. Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Я молчу. Как люди делятся чем-то подобным со своими отцами?

– Если ты не хочешь говорить об этом, это не страшно. Скажи только, должен ли я волноваться за тебя?

– Нет, я так не думаю.

Он целует меня в макушку и вздыхает.

– Надо проверить твоего брата. Что-то снова стало слишком тихо. Кстати, Стив и Тим здесь, может быть, ты хочешь поздороваться?

Они наши старые друзья и помогают папе, чем только могут. Например, благодаря Стиву, на наш счет зачисляются небольшие деньги за то, что ему позволено пасти свой скот вместе с нашим.

– Было бы здорово!

– Кстати, я снова буду преподавать со следующего месяца. – Отец обнимает меня за плечи, его лицо светится от гордости.

– Что, правда? В школе? Это так замечательно!

На мгновение все негативные чувства отодвигаются в сторону и уступают место чистой, искренней радости. Я так счастлива за него.

– Пока буду работать на дому. Но это первый шаг, может быть, я и вернусь.

– Я очень рада за тебя, пап.

Он бросил преподавание, когда мама заболела, потому что все время хотел быть рядом с ней, и не смог вернуться к работе после ее смерти. У него не было сил сделать это. То, что он решился сейчас на этот шаг, значит так многое – и для него, и для меня.

Мы выходим на улицу, двигаемся по направлению к пастбищу, и еще задолго до того, как мы туда добираемся, папа кричит:

– Ребята, посмотрите, кто приехал к нам в гости!

– Энди! Ты что, уже соскучилась по нам, своим старперам? – весело приветствует меня Стив, который выглядит старше своего возраста из-за седых волос.

Они с Тимом подходят к нам и с любовью обнимают меня.

– Как там в Сиэтле? Что делает Джун? Она уже успела разбить чье-нибудь сердце?

Тим видел нас еще в подгузниках. Так что он знает нас чертовски хорошо. Он немного выше Стива, коренастый, лысый и с густой бородой.

– Не исключено.

Они кивают, как будто не ожидали никакого другого ответа.

– Вы голодны? Я могу съездить в магазин за продуктами и приготовить мамин знаменитый чили[6].

– Дитя мое, так почему ты все еще здесь? Скорее в путь, – Стив подталкивает меня к дому, и все прыскают со смеху.

* * *

Через три часа готовка близится к концу, и мои силы тоже. Я уже начала убираться на кухне и расставлять все по своим местам. Какой беспорядок! То же касается и гостиной, и обеденного стола. Я как раз накрываю его, когда входит Лукас. Его футболка грязная, и у него что-то прилипло к лицу.

– Пахнет фантастически!

Он хочет сесть.

– Ни в коем случае! Сначала прими душ.

– Но еда ведь остынет, – жалуется он.

– Тогда тебе лучше поторопиться.

– Ты все еще настоящий тиран.

Я закатываю глаза. Он чрезмерно преувеличивает. Держу пари, он примет душ за пять минут максимум.

В это мгновение входит папа и остальные, они смеются, Стив привел с собой свою жену Хелен.

– Энди, я так рада тебя видеть!

Это миниатюрная девушка с веснушчатым лицом.

– Я тоже рада! Садитесь, еду сейчас принесу. Хотите чего-нибудь выпить?

– Мне воду, пожалуйста, – отзывается Хелен.