— Вайолет?

«Он самый», — услышала в ответ.

Я покрутила головой, ища чье-либо присутствие рядом. Но никого не обнаружила… кроме тени на воде. Тень скользила вместе со мной. Учитывая, что рядом не пролетала даже чайка, тень принадлежала мне.

— Ого! Я подросла! — воскликнула, понимая что необъяснимым образом увеличилась в несколько раз.

«Магия», — стало мне ответом. И тут же ощутила резкий укол боли, полоснувший по правому боку огненной секирой. — «Маленькая, не волнуйся. С тобой все в порядке», — заверил меня мысленно Вайолет.

— А что там у тебя? — если проблемы не у меня, то, значит, они у него. Вполне логичное заключение.

«Я немного занят. Выясняем с дядюшкой у кого длиннее руки».

Через миг перед внутренним взором увидела перекошенную морду … морду? Платона?

Да. Перекошенную морду Платона, который пытался огреть меня своей огромной шеей.

Но как? Я же лечу.

«Правильно. Ты летишь. А у меня небольшие разборки. Вот закончу и присоединюсь к тебе, милая», — и мысленный посыл в виде розочки с витающими вокруг сердечками.

Святые угодники! Как же мило.

Я радостно замахала руками. Тьфу ты! Крыльями.

«Маленькая, ты сильно не усердствуй, а то еще устанешь», — чувствовать нежность в каждом слове оказалось неожиданно приятно.

Еще никто не называл меня маленькой. Всегда только старшей или взрослой. Родители никогда не тетешкались со мной, не сюсюкали. И оказалось, что мне этого не хватало.

«Кстати, о родителях. Ты уверенна, что они тебе родные?» — внезапный вопрос выбил из легких весь воздух. Я несколько раз кашлянула всем телом. На последнем выдохе у меня из рта… вырвалось облачко дыма.

— Этого мне еще не хватало.

«Привыкай, маленькая», — и ощутила мысленное поглаживание по голове. Радость, счастье, удовольствие переполняли меня.

— А родители… Теперь не уверена, что они мне родные, — пробормотала, медленно перебирая крыльями в воздухе. Оказалось, что летать совсем не сложно. Это как с ездой на велосипеде, стоит один раз научиться и навык остается навсегда.

«Маленькая, поворачивай назад. Я тут почти закончил», — сообщил мне Вайолет.

И вновь включилось зрение на расстоянии. Мысленно увидела распростертого на земле дракона с неестественно вывихнутым крылом. На короткий миг мне даже стало его жаль. Но потом я вспомнила какую участь он приготовил для меня, и жалость как рукой смыло. Впрочем, жестокой я никогда не была.

— Он будет жить? — спросила, волнуясь за того, кто не стал близким, но и не был незнакомцем.

«Куда он денется? Полежит. Оклемается. Кости со временем срастутся», — обнадежил меня Вайолет.

— Ты мой герой! — радостно воскликнула, заходя на вираж.

— Иди сюда, моя маленькая. Не бойся! — протянул ко мне руку Вайолет.

Я медленно переступила ногами, чувствуя как крепкие когти впиваются в мягкую землю. Ходить по твердыне это вам не летать в облаках, тут навык нужен. Тело драконицы казалось жирным и неповоротливым. Никогда не заморачивалась по поводу внешнего вида, считая его несущественным атрибутом существования. А тут вдруг стала стесняться до дрожи в коленях, до икоты, до желания взмахнуть крыльями и улететь. Чтобы меня не видели вот такой… неуклюжей, безобразной, расплывшейся.

— Маленькая моя. Ну что за глупости вертятся в твоей хорошенькой головке? Ты самая прекрасная! Самая грациозная! Самая стройная! И очень-очень, просто безумно красивая, — внушал мне Вайолет. — Загляни в мою голову, посмотри на себя моими глазами, если не веришь, — в золотистых зрачках пылало бушующее пламя.

Сделала еще шажок, склоняя голову под невообразимым для меня ранее углом, вглядываясь в Вайолета, пытаясь по-женски интуитивно почувствовать, распознать, а не лукавит ли он.

— Девочка моя, ты настолько прекрасна, что у меня перехватывает дух, — ласково продолжал успокаивать меня мужчина. Его пальцы коснулись моей ко… чешуи в основании шеи, пробежали по твердым пластинам, вызывая во всем теле сладостную дрожь.

В драконьем облике я была на порядок выше Вайолета. Но даже это не помешало мне доверительно прижаться. Обвить шеей, услышать звук его сердца, вдохнуть мужской запах.

— Да, моя маленькая, не бойся, я с тобой, — от сладостной неги, медленно заполняющей изнутри, прикрыла глаза. Желая стать, как и прежде, хрупкой девушкой. Тоненькой. Стройной, как былиночка. А не огромной и неповоротливой, с длинной шеей, мощными крыльями и … хвостом.

В полете они несомненно важны, но в этот момент мне хотелось поражать совершенно иными достоинствами.

— Ну, вот. У тебя все получилось. Какая же ты умница! Поздравляю с твоим первым полным оборотом, моя маленькая.

От неожиданности слов распахнула глаза, взгляд тут же уперся в твердую линию подбородка, в легкий изгиб губ.

— Ура! Я опять маленькая, — чуть не заплясала от радости.

— Ты теперь разная. И большая, и маленькая. И грозная, и нежная. Но в каком бы ты не была виде ты самая лучшая, самая восхитительная, самая желанная, самая-самая…, - мужские пальцы нежно убрали за ухо выбившийся локон. Мимолетная ласка, а сколько в ней смысла.

— Ты тоже… самый-самый… для меня, — тихо прошептала, вглядываясь в глаза, ища отголоски своих эмоций. А вместо них обнаружила бушующий ураган, не позволяющий сомневаться, что именно я для него, а он для меня.

— Я давно хотел тебе сказать…, - Вайолет на миг перевел дыхание. — Ты не просто самая красивая, самая стойкая, ты самая любимая. От которой захватывает дух.

Мне никогда не признавались в любви. А тут вдруг… я не знала как реагировать. Признаться в ответ? Боязно.

— Давно, это когда? — улыбнулась лукаво. Оказалось, что глубоко внутри меня сидела маленькая кокетка, желающая слышать комплименты и милые глупости.

— Давно, это с нашего виртуального общения, Грязная Полли.

Сердце стукнуло о грудную клетку, кровь прилила к лицу, которое тут же спрятала на груди у Вайолета.

— Ты и это знаешь, — пробормотала. — Как стыдно.

— Глупенькая, — мужчина чуточку отстранился, приподнимая мое пылающее лицо за подбородок. — Не надо смущаться своей искренности. Ты такая, какая есть. Настоящая. Открытая. Правильная. И ты не виновата, в том, что некоторые люди тебя используют.

— Мои близкие, они…

Я не знала как подобрать слова. Так привыкла называть родителей мамой и папой, а Алину сестрой, что теперь и не знала что делать дальше. Двадцать лет из жизни просто так не вычеркнуть. Тем более они единственные двадцать лет которые у меня имелись в наличии. И все они связаны с ними

— С ними мы еще поговорим. Обязательно. Как только вернемся, — меня притянули ближе. — А сейчас самый главный вопрос.