— Ты же дракон. Я же вижу. Как ты мог ослушаться зова крови? — прорычал мой будущий свекор. С которым я точно никогда не подружусь.

— Моя кровь настолько слаба, что зов ей не страшен, — усмехнулся отец.

— Папа, что ты такое говоришь? Неужели ты, как они, превращаешься в ужасных монстров? — и когда только Алина успела отмереть? И почему немота оказалась столь краткосрочной?

— Нет, дочка. Не превращаюсь. Сил нет.

— Скидух, — послышалось ядовито-презрительное.

— Лучше быть скидухом, чем поверженным собственным сыном.

— Много ты знаешь?! — слышать и дальше пререкание двух взрослых мужчин не желала.

— Полина, ты куда? — вопрос Вайолета поймал меня на пороге бунгало. — Мне неприятно находиться в обществе лжецов. Я хочу на воздух.

Все что я хотела — узнала. Моих настоящих родителей нет в живых. А приемным не нужна я. Так зачем себя мучить, находясь рядом с людьми, которым я не нужна.

— Ты нужна мне, — Вайолет обнял меня за плечи. — Маленькая, потерпи немного. Скоро все закончится. Мы улетим отсюда.

— Мой Повелитель, — я все еще не могла привыкнуть к новому статусу Вайолета. — Разрешите войти.

Как же у драконов оказалось все просто с инаугурацией. Никаких лишних телодвижений. Вызов на поединок. В случае победы место Повелителя твое.

Вот только желающих бросить вызов среди драконов не так уж и много. А все потому что магия уходит из мира драконов. С каждым годом кровь правителей становится слабее. Драконов с сильной кровью осталось не так уж и много. И все принадлежат к правящей ветви. Принцев крови, кроме Вайолета и Платона всего трое. Причем, двое уже преклонного возраста, а третий настолько слаб, что как претендент не рассматривается вовсе. Чтобы держать связь со своими подданными у Повелителя Драконов должно быть много сил. А при отсутствии среди младенцев девочек, способных к рождению чистокровных драконов, существование драконов как расы летит в бездну.

Именно потому во все уголки земного шара были отправлены гонцы, ищущие женщин — потомков первых драконов, расселившихся по всему миру в те времена, когда Грань не разделяла миры.

— Входи, — разрешил Вайолет.

В комнате появился Ирбисет, двигался он еще медленнее, чем в прошлый раз, когда я его видела. И, вообще, его внешний вид, мне совсем не понравился. Он как-то весь осунулся. Сдулся, как сдувается воздушный шарик.

Неужели его так подкосил проигрыш в поединке?

Не только я, но и Вайолет заметил изменения произошедшие с отцом. Однако Вайолет даже не шелохнулся, когда в какой-то миг отец запнулся на ровном месте. Едва устоял на ногах.

Я чувствовала желание Вайолета помочь отцу, подставить плечо. Но он сдержался, зная наверняка, что старый дракон не примет помощи, откажется от протянутой руки, посчитав себя оскорбленным.

— Я рад видеть вас вместе, — произнес Ирбисет, стоило усесться на диван в малой гостиной посольства, в которой мы оказались по возвращению с острова.

Моя рука покоилась в руке Вайолета. Нам все время хотелось касаться друг друга, даже если находились в одной комнате.

— Ты хотел поговорить, — неотложные дела требовали присутствия Вайолета.

Ирбисет словно не слышал сына, продолжая на своей волне.

— Не думал, что ты оставишь в живых Платона. Тем более распорядишься, чтобы его доставили на Остров Драконов для дальнейшего выздоровления.

— Почему? — удивился Вайолет. Я никогда не замечала в нем жесткости, а тем более жестокости. Долгие годы хороших отношений просто так не прекращаются.

— Я бы убил. За нее, — мужчина кивнул в мою сторону. — Он же чуть не увел из под носа твою истинную.

Судя по всему для старого дракона одного посягательства на истинную было достаточно.

— Так я и тебя не убил, — Вайолет улыбнулся одними уголками губ.

— Мне все равно не долго осталось, — огорошил Ирбисет.

Никто из нас не ожидал подобного признания.

— Что ты говоришь? — возмутился Вайолет.

— Я умираю. От силы несколько месяцев, в лучшем случае полгода и мой прах полетит по белому свету, — в голосе дракона отсутствовали какие-либо эмоции.

— Если это шутка, то очень плохая.

В комнате как-то сразу стало душно.

— Нет. Вот здесь, — Ирбисет протянул артефакт, — вся информация, которой владею на настоящее время. Я знаю, что ты ее изучишь, отсортируешь, выбросишь лишнюю. Важную применишь по назначению.

Вайолет взял хранилище данных, повертел, рассматривая со всех сторон.

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание.

— Ты знал?

— Что она твоя истинная? — казалось, что дракон ожидал этого вопроса. — Да. Как только увидел ее и тебя вместе, почувствовал. Кровь подсказала.

— К чему был нужен весь этот цирк, если знал? — возмутился Вайолет.

— Повелитель никогда не должен медлить. От его решений зависит жизнь целого народа. Он должен уметь добиваться цели, не взирая на обстоятельства, — назидательно произнес старый дракон.

— Но почему я? Ты же все специально подстроил. Противостояние меня и Платона. Дальнейший вызов на поединок, — перечислял Вайолет.

— Потому что ты будешь лучшим Повелителем из всех возможных претендентов. Ты сильный. Ты смелый. Никогда не принимаешь скоропалительных решений. В тебе течет кровь изначальных крылатых. И ты никогда не стремился к власти, — усмехнулся старый дракон.

— Я впервые слышу, чтобы ты хвалил меня. Мир перевернулся?

— Нет, — покачал головой Ирбисет. — Раньше я не мог себе позволить слабость. Теперь могу. Старикам позволительно говорить сантименты.

— Вы еще не старый, — влезла я в разговор отца и сына.

— Милая Поля, в моей душе выжженная пустыня. Я давно мертв. Лишь долг заставлял меня жить, теперь же, когда я передал свое бремя, мне и жить незачем.

— Но что случилось? Неужели вам нельзя помочь? — воскликнула.

— Ты добрая девочка. Впрочем, мой сын не мог выбрать другую. Что пожирает меня изнутри зовется совестью, она пострашнее любых болезней.

— Я думала…

— Не надо обо мне думать. Я плохой. Был плохим, им и останусь. Мой Повелитель, — официально обратился к сыну, — завтра я уеду. Если будут вопросы, задашь их моему помощнику. Он ответит на все. Впрочем, думаю, что ты сам найдешь все ответы.

Вайолет замер.

— Куда ты направляешься?

— Отсюда не видно, — усмехнулся старый дракон так и не назвав пункт назначения. — Береги ее. Она наше будущее.

Люди не меняются.