Ее руки убираются с моей спины. — Ты купил больше одного?

— Тебе понравилось не одно, не так ли? — Бормочу я, поправляя ее прическу. Одна прядь торчит благодаря моим беспокойным пальцам. — Не понимаю, почему ты должна выбирать.

Она хмуро смотрит на меня. — Почему ты такой милый?

— Потому что… — Потому что я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты — все, что мне нужно.

Но я не могу сказать всего этого. По крайней мере, пока я не буду уверен, что она скажет то же самое в ответ. По крайней мере, пока я не буду уверен, что это не отпугнет ее.

Я натягиваю на лицо улыбку. — Проект Вегас имеет право хорошо выглядеть, даже если он только в утробе матери.

Улыбка Вани тускнеет. — О, — безучастно произносит она.

И это сразу говорит мне о том, что это был долбаный неправильный ответ.

* * *

Я так много раз проваливался до этого, что можно подумать, я уже привык к этому. Мне не привыкать разочаровывать всех в комнате. Часть меня почти упивается тем, как легко я могу кого-то разозлить.

Взрослея, я отмечал все, что делал мой брат, и делал полную противоположность. Я всегда умел только быть бунтарем. Я легко отношусь к серьезным вещам и никогда не позволяю плохому коснуться меня. Если я притворяюсь, что это не имеет большого значения, то это улетучивается и не беспокоит меня.

Я никогда раньше так сильно не старался в отношениях, и я думал, что с Ваней будет проще. Она подруга. Она знает меня, знает уже много лет.

Но я все испортил, явившись к ней призраком в ночь после того, как узнал, что влюблен в нее.

И теперь я упустил прекрасную возможность, отказавшись от своего признания.

Почему я упомянул Проект Вегас? Почему я просто не сказал ей, что я к ней чувствую?

Я провожу рукой по волосам.

— Хадин? — Билл Шир, креативный директор компании, смотрит на меня с беспокойством. — Ты в порядке?

Я стискиваю зубы. — Вообще-то, нет. Не в порядке. Мы можем отложить это?

Уилл поднимает глаза с выражением ужаса, когда я вскакиваю со стула. Я знаю, что больше всего на свете он хочет оттащить меня назад и приковать к этому столу, но сначала ему придется поймать меня.

Я вылетаю из офиса, и никто не висит у меня на хвосте. Я сбежал, но все еще чувствую себя в ловушке. Расстроенный, я расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки и расстегиваю запонки на манжетах.

Комок в горле не покидает меня, пока я не добираюсь до гоночной трассы.

Несколько кругов по трассе не приблизили меня к ответу.

Я люблю Ваню.

Сказать ей это должно быть легко. Почему я не могу этого сказать? Почему проще покупать ей вещи, обожать ее и затащить в постель, чем признать, что не могу жить без нее?

Я заезжаю на своей машине в зону отдыха и замечаю там Макса. Он в гоночном костюме, но, судя по его виду, на трассу не выезжал. Во рту у него леденец. Он достает его и засовывает за ухо.

Мои глаза сужаются, когда я плавно выхожу из машины и направляюсь к нему. — Это из-за бизнеса?

— Я никогда не привожу дела Стинтона на трассу. — Холодный взгляд Макса падает на меня. — Только потому, что ты сотрудничаешь со Стинтон Авто, это не значит, что я не могу участвовать в гонках здесь, не так ли?

— Что ж, приятного просмотра. — Я прижимаю шлем к боку и рысью ухожу.

— Мне позвонил Уилл, — говорит Макс.

— Он что, думает, что ты моя няня? — Я ворчу себе под нос. — Черт.

— Поведение генерального директора 101 — ты никогда не выбегаешь на встречу, если только это не срочно. — Взгляд Макса обегает гоночную трассу. — Ты не хочешь объяснить, почему мы здесь?

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Я начинаю проходить мимо него.

Он останавливает меня, положив руку мне на плечо. Его тон понижается до понимающего тембра. — Послушай, Хадин, попытка покончить с собой на трассе не решит твою проблему. Поверь мне. Я был там.

Я поворачиваюсь к нему. — Я думал, Даррел психотерапевт?

Он делает паузу и смотрит на меня. — Это насчет Вани?

— Нет, — лгу я.

Макс хихикает. — Так оно и есть. Здорово. Так будет проще. — Он идет в ногу со мной. — Ты мог бы с таким же успехом рассказать мне, что происходит, чтобы мы могли решить это и вернуться к работе.

Я смотрю на Макса.

Он пристально смотрит на меня.

— Я влюблен в нее.

Он даже не моргает.

Я хмуро смотрю на него. — Ты меня слышал?

— У меня со слухом все в порядке.

— Я люблю ее.

— Да. И? — Он ждет.

— Почему тебя это не шокирует?

— Хадин, я с детства наблюдал, как ты раздражаешь Ваню. У тебя всегда есть что сказать или сделать, чтобы вывести ее из себя.

— Раздражать и выводить из себя — это не похоже на любовь.

— Так бывает, когда ты незрелый ребенок, который привык, что девушки падают к твоим ногам. Ваня не уделила бы тебе внимания, если бы не отношения ее родителей с твоими. Ты это знаешь. Так было всегда.

Я хмуро смотрю на него. Бывают моменты, когда Макс мне не очень нравится.

И это один из них.

— Ты повсюду ходишь за ней, как за светом в конце туннеля. Не имеет значения, с кем ты встречаешься. Всякий раз, когда появляется Ваня, девушки, с которыми ты встречаешься, перестают существовать. Половина ребят, которые плохо обращались с Ваней в старших классах, пытались отомстить из-за того, насколько ты был одержим ею. Если бы она знала, скольких издевательств могла избежать, осудив тебя тогда, она, вероятно, была бы в ярости.

— Я? Одержим ею? — Я усмехаюсь.

— Ты души в ней не чаял. Защищал ее. Любой мог видеть, что она была для тебя самым важным человеком. — Он делает паузу. — Очевидно, кто угодно, но не Ваня. Я не знаю, то ли она предпочла не замечать, то ли она действительно этого не видела.

— Или, может быть, немного того и другого.

Макс подходит к торговому автомату и нажимает кнопку, чтобы купить банку содовой. — Это не безнадежный случай. Она твоя жена, не так ли? Она бы не вышла за тебя замуж, если бы какая-то ее часть не доверяла тебе.

— Она думает, что Вегас был ошибкой.

Он пожимает плечами. — Разве нет?

Я свирепо смотрю на него. — И она не отвечает мне взаимностью. Она все еще перестраховывается.

— Тебя это удивляет? Хадин, ты трахаешься с кем угодно в юбке. Ты ненавидишь обязательства. Ты ведешь себя так, будто у тебя аллергия на усилия. И ты женился на ней после пьянки в Вегасе, это не совсем признак мужчины,