видок тот еще, хорошо хоть кожа успела приобрести бронзовый оттенок, как после, мать его, райского отпуска, и все эти шрамы и ссадины не так ужасающе смотрятся, как могли бы.

Она вытерла полотенцем слегка отросшие мокрые волосы, заставив их торчать в разные стороны. Феном пользоваться смысла нет, минут через пятнадцать высохнут сами, а после будут также непослушно торчать, создавая ужасающее безобразие, не поддающееся никакой укладке.

Может, стоит подстричь еще раз?

Она подумала об этом как-то мимоходом, выйдя из ванной и начав одеваться в отведенной ей комнате.

У гостеприимного хозяина виллы завалялись некоторые шмотки. Оценив невеликий выбор, она остановилась на светлой майке и льняных брюках. Надев их, скомкала и зашвырнула в пакет старую, изодранную и вонючую одежду. Чуть ли не с ненавистью вышвырнула в корзину для мусора, мысленно навсегда попрощавшись с почившей Тай Хэм. Но не с ее отцом. Еще один мертвец на ее совести.

Подойдя к барной стойке, Гюрза выудила одну из десятка стоявших на ней бутылок, наполнила бокал виски, вытащила одну сигарету из початой пачки, закурила. Подхватив бокал, подошла к близстоящему креслу и плюхнулась в него. Закрыла глаза. Странно, но ее потряхивало. Толи от того, что, наконец, пришло осознание всего произошедшего, толи от того, что ей предстоит.

Осушив залпом бокал и слегка поморщившись, Гюрза с наслаждением затянулась. Через распахнутые двери балкона, долетал прохладный ветерок, шевелил льняные занавеси.

Ласково касался кожи. Ее клонило в сон с неодолимой силой…

…когда Гюрза открыла глаза, в дверь деликатно, но настойчиво стучали. Она подняла голову и выпрямилась, обнаружив себя в том же самом кресле, в котором находилась в тот миг, когда заснула. В правой руке был по-прежнему зажат окурок давно прогоревшей сигареты, пепел с которой, при движении, полетел на пол. Пустой бокал валялся тут же у кресла. Как долго она спала?

Несколько раз моргнув, Гюрза посмотрела в окно, мучительно пытаясь вспомнить. Все еще был день. Значит немного. Совсем не много.

Братья расположились на той самой террасе, на которой вчера утром, она так мило беседовала с Батистой. Знакомый стол по-прежнему находился в тени раскидистых пальм, но на сей раз был накрыт к обеду и поражал разнообразием блюд, накормить которыми можно было как минимум одну семью из семи-девяти человек. Старший Телли действительно не плохо устроился. Прямо мечта любого аморального подонка и не только. Да что уж там, когда-то и ее мечта.

— О, Маллиган, наконец-то соизволила осчастливить нас, — работорговец выдавил из себя дружелюбный тон, подкрепив слова широким и хищным оскалом. — Присаживайся, тебя ждем.

От взрывчатки он давно избавился, и Гюрза не сомневалась, что теперь у него при себе парочка стволов, и столько вооруженной охраны, что даже муха не пролетит. Несколько ребят сейчас стояли неподалеку, сверля ее враждебными взглядами, почти такими же, каким наградил Сол, когда она расположилась за столом напротив братьев.

— Ты была права, Маллиган, — с ухмылкой продолжал Батиста, — господин Бальмон оказался человеком обстоятельным и знающим толк в переговорах, хотя он и француз, а те, по моему опыту, те еще пустобрехи…

— Бальмон — фамилия его покойной жены, — безэмоционально ответила женщина, окидывая стол равнодушным взглядом, — в нем столько же французского, сколько в хорошем ирландском виски, — сказав это, она как раз остановилась взглядом на бутылке ирландского.

Батиста хмыкнул и перевел взгляд на брата, который при упоминании фигуры Гарри Бальмона отчего-то побледнел. Видать, тоже был наслышан.

— Вот я и думал, да какой из него француз. Фамилия чисто для шика. Сразу ясно, что ирландец.

— В нем нет ни черта ирландского, — пробухтел себе под нос Сол.

А он-то откуда знает? Ах, ну да…

— Да, давай, расскажи братцу обо всех членах семейства Маллиган, Сол, — скривилась Гюрза, — ты же по нам настоящий эксперт… только потом, когда меня здесь не будет, — она переключилась на работорговца, — итак, до чего договорились?

— В Бангкоке завтра. Встречаетесь в условленном месте.

— Сам не поедешь?

— Увы, нет. Из города отлучаться не положено. Особенно теперь, когда я узнал о надвигающейся буре вашими стараниями. Тебя доставят мои ребята — Скип, Боско и Транг. Они же и проведут сделку.

Гюрза склонила голову набок и нахмурилась. Батиста пожал плечами с невинным видом:

— Не смотри так, я и словом не обмолвился о деньгах, которые ты мне пообещала. Мне и этого было вполне достаточно, если, конечно, это не брехня. Правда и ты, и братец утверждаете в один голос, что золотишко там, — и он показал пальцем вниз, видимо, подразумевая океанское дно у Острова Черепов. При этом Сол скрипнул зубами, зло пялясь в свою тарелку. Можно было понять, что он испытывает и какими ругательствами их поносит.

Гюрза старалась сохранять спокойствие, хотя это давалось с трудом.

— В любом случае, мои парни уже завтра будут на месте и начнут поиски.

— Ты не закончил про Гарри, — напомнила Гюрза.

— Да, точно. Господин Бальмон, после моей краткой вводной части, не стал ходить кругами и сразу же предложил перечислить на мой счет неплохую сумму. Все лишь бы Ваше Вашество было в ценности и сохранности.

Он смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Словно пытался понять, что в ней такого, отчего всем так нужна ее задница.

Гюрза прервала его мысли, поднявшись из-за стола.

— Что ж, рада, что вы договорились. Приятного аппетита.

И она направилась прочь с террасы, стараясь сохранять самообладание.

— Стоп! — рявкнул Сол, — А что на счет меня? А?!

— Чего же ты так орешь? — работорговец театрально покачал головой, сжав пальцами переносицу.

— Вопрос решается, да, Батиста? — бросила через плечо Гюрза, уходя с террасы.

— Да, Маллиган, решается…

— Хер я назову тебе, где прячется Прайс, если не получу своего, Маллиган!

— Да куда ты денешься, — пробормотала себе под нос Гюрза.

Как только ребята Батисты найдут бабки, он отпустит Сола, а Сол даст описание Прайса и место, где он схоронился. Довольно ненадежный план, построенный на взаимном доверии, которого межу ними троими не было и в помине. Но альтернативы нет. К тому же деньги Гарри должны были послужить хорошей мотивацией для Батисты, сдержать свое слово.

Она проснулась посреди ночи от громких криков и хлопков. Машинально дернулась за оружием, но того не оказалось рядом. Твою мать…

Только спустя минут пять до нее дошло, что разбудившие ее хлопки не являются выстрелами. Это был фейерверк.

Облегченно вздохнув, Гюрза провела руками по лицу и снова легла на постель, уставившись в потолок. Сон как рукой сняло. Перед глазами стояло воображаемое лицо убийцы. Нечеткое, размытое, больше походящее на