– Приказ из штаба армии – привести полк в готовность номер два, ждать команды на вылет.

Последние восемнадцать часов в воздухе над линией боевого соприкосновения постоянно висело одно из звеньев полка. Су-50 барражировали в тактическом тылу, но время от времени обнаруживали свое присутствие, включая радары или выпуская одну-две ракеты по самолетам противника с максимальной дистанции. Боевой счет полка за это время увеличился всего на один самолет, но и американцы, столкнувшись в воздухе с новой угрозой, пока предпочитали действовать издалека, что привело к резкому снижению потерь ВВС России. Штабные аналитики предсказывали, что это вряд ли продлится долго. Складывающаяся обстановка вынуждала американцев действовать более агрессивно, даже смирившись с риском повышенных потерь. Возможно, они готовили какой-то неприятный ответный сюрприз.

– Поймите меня, наконец. – Генералу Мацкевичу, представляющему Польшу в командовании коалиции, явно начало изменять терпение. – Если вы не окажете немедленную помощь нашим частям, я буду вынужден отдать приказ об отступлении! Пся крев, эти чертовы кацапы бросили против нас все, что у них было! На нас обрушилось не менее двух танковых бригад, причем свежих. Они нас просто смели! Немедленно нужен мощный огневой удар по русским танкам!

Полтора часа назад русские внезапно атаковали польские части на захваченном плацдарме. Небывалый по плотности огонь артиллерии уничтожил переправу через Лаву и накрыл части польской дивизии, движущиеся от Правдинска в направлении Дружбы. В попытке выправить ситуацию командование польского корпуса нанесло удар резервом – двумя танковыми батальонами – во фланг наступающим русским.

Однако польские танки сначала нарвались на подвижную противотанковую засаду, а потом сами попали под удар тяжелого соединения, которое совершенно не ожидали здесь встретить. В темноте, освещаемой только вспышками выстрелов и разрывов, польские «Леопарды»[59]и русские Т-72[60]расстреливали друг друга с дистанций, на которых снаряды не могла удержать никакая броня.

Наконец осознав степень опасности, польское командование немедленно запросило помощи у союзников и дало подразделениям команду оторваться от противника. Однако русские, очевидно не желая попасть под удар американских огневых средств, немедленно перешли к преследованию и через полтора часа после начала операции поставили 1-й механизированный корпус польской армии на грань катастрофы.

Джонсон смотрел на теряющего контроль над собой поляка не мигая, чуть склонив голову набок. Он и так уже успел оценить тяжесть положения, в котором оказались союзники, но, чтобы избежать споров в дальнейшем, ждал, пока тот выговорится до конца.

– Нам не хватает собственной огневой мощи справиться с ними. Пришлите подкрепление. Почему вы не реагируете?

– Спокойнее, генерал, спокойнее, – не выдержал наконец Джонсон. – К сожалению, сейчас мы не можем прислать вам подкрепления, обстановка складывается слишком неустойчивая. Но обещаю, мы не оставим ваших ребят в беде. Как вы знаете, система NAVSTAR в этом регионе практически выведена русскими из строя. Это серьезно ослабило нашу авиацию. В настоящее время мы проводим операцию по уничтожению русских спутников – постановщиков помех. Как только эта миссия будет выполнена, мы нанесем по русским танкам комбинированный удар, я обещаю. Вашим парням нужно лишь немного продержаться. Сможете?

Поляк кивнул и, развернувшись, пошел прочь.

– Ты обманул его, Обадия? – удивился полковник Салливан. – Насчет спутников?

– Нет, – покачал головой Джонсон. – USAF сутки назад начало обстреливать их лазерами. Где-то в Южном полушарии, когда они ближе к Земле. Пока безуспешно, как я могу судить. На наших возможностях это не сильно сказывается. Однако помогать полякам мы пока не будем. Они достаточно попортили мне крови, отказавшись от штурма Гродно. Пускай теперь за это платят.

– Но их же разобьют?!

– Пускай. Этот Маслов, который командует русскими в анклаве, совершил фатальную глупость и теперь сам лезет в петлю. Я не намерен ему мешать. Еще часа два-три. Потом мы нанесем по русским сковывающий удар, которого так жаждет наш польский друг. Это пришпилит Иванов к месту. А 5-й корпус перейдет в наступление и отрежет русских. Вот здесь.

Генерал постучал карандашом по карте, где у слияния двух рек теснились коричневые квадратики малоэтажной застройки и черная надпись «Znamensk».

– Ловко! – оценил полковник. – А Пентагон не воспротивится?

– Я буду говорить с Кейси через час, – отрезал генерал. – Пока он посоветуется с Фрозом, пока доложит президенту, будет уже поздно что-то менять. К тому же я действительно надеюсь, что ребята из USAF собьют русские спутники. Дадим им немного времени.

Американская артиллерия долбила десант всю ночь. Огонь был не очень интенсивным и попадал под категорию беспокоящего. Кое-кто даже начал надеяться, что противник, выбив десантников из Каунаса, хотя бы на время оставит их в покое.

Отступив из города, потрепанные батальоны заняли оборону там, откуда двое суток назад начали свои действия, – в районе международного аэропорта Каунаса и поселка Кармелава. Сейчас район их обороны вклинивался между операционными зонами обеих дивизий вошедшего в Литву американского 1-го корпуса. Пока это не приводило к негативным для противника последствиям, за исключением перекрытой дороги на Укмерге, но в штабе Коалиции, в Модлине, кое-кто, поглядывая на занятый русскими район, нет-нет да и поминал «занозу в заднице».

Нужно было совсем немного времени для того, чтобы ликвидировать эту угрозу, но для этого требовалась концентрация усилий, чего в условиях, когда русские нанесли в анклаве контрудар, Коалиция себе позволить не могла. В этих условиях штаб корпуса предпочел придержать «Боевых коней», 2-ю бригаду 4-й механизированной дивизии, перерезавшую магистраль Е-85 на Вильнюс, как минимум часов на десять и ограничился занятием Йонавы, отрезая русским путь к отступлению на северо-восток.

Командование 2-й бригады возмутилось, заявив, что «Боевые кони» готовы смешать русских, которые по всем расчетам уже должны были испытывать недостаток боеприпасов, с землей в течение трех часов. Но решение штаба корпуса было подтверждено лично командующим группировкой. Джонсон, у которого первой заботой была прочная русская оборона в анклаве, указал, что это в условиях, когда он не может помочь авиацией, приведет к излишним потерям. А русские не преминут их увеличить, нанеся удар со стороны Вильнюса или Утены.

То, что у американского командующего нет в Литве польских частей, которыми можно пожертвовать, подставив их под такой удар, подразумевалось.