— Скажите ему, — медленно и по возможности спокойно произнесла Мара Джейд, — что он знал меня как Руку Императора.

* * *

Вместе с «Небесным тихоходом» ее подняли на борт, предоставили в распоряжение одну из офицерских кают… а затем рванули прочь от Абрегадо со скоростью и прытью минокка, которому подпалили хвост.

Остаток дня Мару никто не тревожил, ночь она тоже провела в одиночестве, никого не видела, ни с кем не разговаривала. Еду исправно доставлял дроид СЕ-4 из обслуживающего персонала; все другое время дверь каюты была заперта. Сложно было сказать, была причина вынужденного уединения в приказе командира корабля или распоряжение исходило свыше, но, по крайней мере, у Джейд появилось время, чтобы спланировать разговор.

Точно так же невозможно было узнать, куда они направляются, но стон надрывающихся двигателей, слышимый даже здесь, подсказал, что корабль идет на критической для своего класса скорости. А может, даже превышает ее процентов на пятьдесят. Мара проделала несложный расчет: получилось, что «Непреклонный» покрывает сто двадцать семь световых лет за стандартный час. Некоторое время Джейд забавлялась, пытаясь угадать, в какой системе они в конце концов окажутся. Час проходил за часом, отследить все возможные системы становилось все труднее, и Мара забросила эту игру.

Через двадцать два часа после отлета от Абрегадо они прибыли в точку рандеву. И это оказалось последнее место, которое Мара ожидала увидеть. И уж точно последнее, куда хотела бы попасть. Место, где ее Вселенная погибла неожиданной и жестокой смертью.

Эндор.

* * *

— Гранд адмирал примет вас, — сообщил командир штурмовиков, делая шаг в сторону открывшейся двери и жестом предлагая Маре идти вперед.

Девушка бросила короткий подозрительный взгляд на телохранителя-ногри, серой тенью прилепившегося к стене, и шагнула через порог.

— А! — негромко произнес в тишине просторной каюты хорошо знакомый голос.

В двойном-кольце мониторов сидел Гранд адмирал; кожа его лица и рук резко и странно контрастировала со сверкающе-белоснежным мундиром, красные глаза светились нестерпимым огнем.

— Входите же.

Мара осталась стоять в дверном проеме.

— Почему вы привезли меня на Эндор? — требовательно спросила она.

Пылающие глаза прищурились.

— Прошу прощения?

— Вы меня слышали, — отрезала Джейд. — Эндор. Там, где погиб Император. За каким ситхом вы выбрали эту систему для встречи?

Хозяин каюты обдумал ее слова.

— Подойдите ближе, Мара Джейд.

Голос был богат обертонами и настолько притягателен, что девушка сообразила, что делает шаг вперед, когда было уже слишком поздно.

— Если это шутка, то на редкость дурная, — огрызнулась она. — А если проверка, так давайте побыстрее. Я спешу.

— Не то, и не другое, — вежливо отозвался Траун, как только Мара остановилась перед ним. — Выбор сделан совершенно по иной, независимой причине, — одна из густых иссиня-черных бровей едва заметно приподнялась. — Или, возможно, не совсем независимой. Еще увидим. Скажите мне, Мара Джейд, вы на самом деле чувствуете присутствие Императора?

Девушка глубоко вздохнула; воздух прорвался в легкие, вызвав такую боль, что девушка с трудом удержала крик. Видит ли Траун, как ей плохо только оттого, что приходится находиться здесь? Мара не знала и знать не хотела. Сколько еще Эндор будет хранить воспоминания? И есть ли Трауну дело до них?

Траун видел. Это стало ясно, как только Мара заметила, как он смотрит на нее. А что он обо всем этом думал, Джейд не узнала.

— Я чувствую его смерть, — ответила она. — И мне это неприятно. Давайте закончим побыстрее, чтобы я могла убраться отсюда.

Углы его губ дрогнули, как будто Гранд адмирала насмешила уверенность Мары, что она сумеет улететь с «Химеры».

— Будь по-вашему. Для начала мне бы хотелось получить доказательства, что вы та, за кого себя выдаете.

— Я дала капитану «Непреклонного» код высшего уровня доступа, — напомнила Джейд.

— Поэтому вы здесь, а не в карцере, — в том же тоне отозвался Траун. — Код не есть доказательство.

— Ладно, — Мара фыркнула. — Мы уже встречались во время торжественного открытия нового крыла Императорского дворца на Корусканте. На церемонии Император представил нас друг другу, но сказал, что меня зовут Лианна и что я одна из любимых его танцовщиц. Позднее на более частном приеме он сообщил вам мое настоящее имя и положение.

— Чему был посвящен второй прием?

— Присвоению одному экзоту звания Гранд адмирала.

Некоторое время Траун предавался размышлениям, не спуская взгляда с Мары.

— На обеих церемониях вы были одеты в белое платье, — наконец произнес он. — Если не считать пояса, на нем было только одно украшение. Какое?

Пришлось поднапрячь память.

— Небольшой аграф, — медленно сказала девушка. — На левом плече. Насколько я помню, стиль ксикуин.

— Воистину, — Траун протянул руку к консоли перед собой.

Помещение вдруг наполнилось голографическими изображениями ювелирных изделий на высоких узорных подставках.

— Где-то среди них есть и ваш аграф. Найдите.

Мара, не торопясь, осматривалась. Хорошо, что можно было отвернуться, значит, Траун не заметит, как нервно она хмурит брови. В те времена у нее были сотни платьев. Некоторые она надевала по разу и после этого забывала, как они выглядят. Как теперь вспомнить, как выглядело украшение на одном-единственном, если она даже не посмотрела, что именно приколола к нему в тот вечер.

Мара тряхнула огненной шевелюрой, пытаясь избавиться от неприятного звона в ушах. Когда-то она могла похвастаться великолепной памятью, и от рождения неплохой, а уж уроки Императора отточили ее до идеала. В каюте висела странная аура: как будто здесь кто-то умер…

— Вот это, — почти не думая, она указала на изящную безделушку.

Лицо ее собеседника не изменилось, но Джейд почувствовала, как Гранд адмирал чуть-чуть расслабился.

— Добро пожаловать домой, Рука Императора.

Он опять прикоснулся к клавиатуре, ювелирная выставка исчезла.

— Много же времени вам. понадобилось на возвращение.

Вопрос так и не был задан.

— А что мне здесь было делать раньше? — холодно отрезала Мара. — Кто, кроме Гранд адмирала, признал бы меня?

— И это — единственная причина?

Она вовремя заметила ловушку. Траун уже год распоряжался делами Империи, а ей не было до того дела.

— Были и другие, — уклончиво ответила она. — Но обсуждать я их не намерена.