Перед нами раскинулся внутренний садик, но Радамант тут же свернул в сторону главного входа. В обычное время здесь наверняка дежурили гвардейцы, но сейчас вместо красавцев-караульных на нас хмуро взирали люди в черной форме и без опознавательных знаков. Когда мы приблизились, они вояки вытянулись по струнке, причем это почтение было оказано именно Радаманту.

Вряд ли он пудрил им мозги. Нет, я все больше убеждался в том, что Радаманты во дворце знали, и знали очень хорошо.

— Вперед, господа. По Иорданской галерее, — сказал косоликий, когда роскошные золоченые парадные двери распахнулись перед нами.

Внутри царил… Не полумрак, но внутри здания освещение тоже перевели в аварийный режим. Роскошные залы превратились в собственную тень, и лишь мелкие блестящие детали отражали красные блики аварийных ламп.

— Она что, электричество экономит? — проворчал я, едва не споткнувшись о небольшую ступеньку.

Радамант обернулся ко мне с улыбкой.

— Ее императорчкое высочество — женщина бережливая. Но, полагаю, она хотела создать особое настроение. Все-таки и ночь особенная.

Я тихо бесился от невозможности его просчитать. Никак не мог понять, какого рожна Радамант появился именно сейчас, да еще и расхаживал по Зимнему как по собственному дому. Неужели он сохранил доверие Великой княгини? Или все-таки передумал от нее избавляться?

Пройдя через Главный вестибюль, мы быстро прошли по Иорданской галерее. Наши шаги отдавались эхом под сводами высоченных потолков. Кроме нас здесь, казалось, не было ни единой живой души, и от этого становилось не по себе.

За величественными арочными пролётами галереи и первым, затенённым, лестничным маршем на нас внезапно выскочило огромное, сияющее красным светом пространство парадной лестницы.

Ира остановилась и невольно издала восхищенный вздох. Да, это было красиво. Очень красиво. Все-таки архитектор Растрелли был гением.

Аня с каждой минутой становилась все тяжелее на моем плече. Спина молила о пощаде, но пока что я держался.

Поднявшись по ступеням лестницы, мы попали в большое золоченое помещение. Здесь начиналась Невская анфилада, и главный вход в нее был оформлен пышным порталом с колоннами. По обеим сторонам от него располагались ниши со статуями Марса и Аполлона.

В самом конце зала, в дверях, нас встретила одинокая фигура Великой княгини. Хрупкая черная тень на фоне алого света.

— Вижу, вы сделали верный выбор, ваше сиятельство, — проворковала она. — Подойдите ближе, господа.

Воронцов побледнел так, что даже в аварийном освещении это было заметно. Мы с Ириной переглянулись, и она решительно кивнула. Даже слегка улыбнулась.

— Идем, Миш.

Ксения Константиновна развернулась в дверях и направилась вглубь Большого зала. Окна выходили на Неву, и сейчас через них лились сотни ночных огней. Огромные хрустальные люстры с множеством подвесок отражали этот свет, превращая его в веселую пляску бликов.

Великая княгиня остановилась в центре зала и повернулась к нам. Радамант подошел к ней, и когда он оказался рядом с Ксенией, та взяла его под руку. Косоликий поймал мой шокированный взгляд и криво улыбнулся.

— Ирина Алексеевна, вы пришли сюда по своей воле, я верно понимаю? — негромко спросила Ксения. Кричать здесь не было смысла: акустика в зале была превосходная.

Ира кивнула и бесстрашно шагнула вперед.

— Да, ваше императорское высочество.

Великая княгиня усмехнулась.

— Вот что значит воспитание. Даже в подобных обстоятельствах девушка не забывает об этикете. Что ж, это радует, — она подняла глаза на Радаманта, который возвышался над ней на полголовы. — Думаю, ты был прав.

Улыбка косоликого стала еще шире.

— Точнее, ты была права, — проскрипел он. — Когда все спланировала.

— Отпустите Ольгу Соколову, — перебила их Ира, и в ее голосе я услышал едва скрываемую злобу. — Михаил выполнил вашу волю, он принял ваше предложение. Я здесь. Отдайте его сестру и отпустите обоих.

— Дерзкая барышня, — хохотнула Ксения, не отпуская руки Радаманта. Я так и не мог понять, какого черта происходило. — Что ж, я обещала — я выполню.

Она взмахнула рукой, и створки боковых дверей распахнулись. Двое мужчин в форме вышли, придерживая мою сестру за плечи.

— Оля!

Я хотел было рвануть к ней, но словно прирос к полу. Аня застонала на моем плече. Серега сорвался и подскочил к ней, вырвал ее из рук конвоиров и отбросил волосы с ее лица. Она даже не вздрогнула, не издала ни звука и смотрела на Воронцова так, словно совсем его не узнавала.

— Что ты с ней сделала, ведьма?! — рявкнул я.

Оля повернула голову на мой крик и смотрела на меня невидящими пустыми глазами.

— Это всего лишь глубокий транс, не нужно так орать, — ответила Великая княгиня. — И технически это сделала не я, а мои помощники. Девица скоро придет в себя, не стоит беспокоиться.

Воронцов отвел Олю к стене и усадил на один из стульев. А Ксения вновь уставилась на Иру.

— Что ж, свою часть сделки я выполнила — Ольга Николаевна вольна идти отсюда куда пожелает.

— Ага. Только идти нам особо некуда. Вашими стараниями, — огрызнулся я.

— А вас, Михаил Николаевич, я так быстро отпускать не намерена, — улыбнулась Ксения. — Боюсь, вы мне еще пригодитесь.

Ира оглянулась на меня.

«Уходи, Миша. Бери Олю и уходи. Я постараюсь ее задержать».

Ну да, конечно. Стоило мне хоть попытаться рыпнуться, как наверняка из-за каждой колонны повылезают прихвостни Великой княгини… Нет, это была ловушка. Да и я, в принципе, не особо рассчитывал уйти отсюда целым.

Ира сделал еще шаг, словно инстинктивно пыталась закрыть меня собой.

— Не знаю, что конкретно вам от меня нужно, но у меня есть условие, — сказала она. — Мне нужна сила Великого Оскола для исцеления подруги. Позвольте мне использовать Петропольский артефакт — и делайте со мной что хотите. Раз я здесь, нет смысла притворяться. Вы знаете, кто я и что я могу. И я понимаю, что вам, Ксения Константиновна, я неудобна. Так что если хотите лишить меня силы, отрезать от рода или вовсе убить, я согласна. Но сперва, прошу, дайте мне спасти друга.

Великая княгиня отпустила руку Радаманта и вплотную подошла к Ире. Взяла девушку за подбородок, чуть приподняла и пристально посмотрела ей в глаза. Отпустив, она обошла вокруг Ирины, словно внимательно оценивала товар на рынке.

— Значит, вы готовы принести себя в жертву ради… Ради чего, Ирина Алексеевна? Правда, это отчество не ваше, но так уж привычнее. Так ради чего вы готовы предать миссию, которую на вас возложили? Ради девицы, вилявшей задом перед вашим избранником? Революционеркой, по которой плачет каторга?