удалось увидеть Анну. Такие частые перемещения могли заметить, с недавних пор правила использования перемещений стали строже, а Совет не трогал меня уже очень давно. Но я решился совершить ещё одно перемещение – третье за последний месяц. И мне повезло – я увидел Анну, она шла по улице, везя перед собой коляску. Там наверняка был ребенок. Коляска розовая – значит внутри девочка. Как же мне хотелось взглянуть на неё. Если бы только Линкок знал! Если бы знал, что мы смогли сделать его любимую женщину счастливой. В нашем мире она никогда не смогла бы стать матерью именно так – по-настоящему.

В изумлении и смятении я вернулся домой. Лег на кровать, скинув кардиган и ботинки. Но уснуть никак не мог. Моя мать. Она тоже могла быть такой же счастливой. Заботиться обо мне, любить меня. Какой тогда стала бы моя жизнь? Кем был бы я? Возможно, именно так и должны жить люди – мужчины и женщины вместе, рядом друг с другом, бок о бок, воспитывая детей. В эту ночь мне снова снилось прошлое. Я видел Судью и череду женщин, рыдающих в его руках. Я видел всех убитых мною женщин, они умоляли меня пощадить их, но я смеялся им в лицо и просыпался в холодном поту. Ночь никак не хотела заканчиваться. К утру я чувствовал себя совсем разбитым. Мне не хотелось видеть белые стены, солдат и войну. У меня внутри была своя война. Я надевал форму, смотрел на себя в зеркало и всё больше ненавидел. Если я постарею, то стану похож на Судью. И тогда точно не смогу видеть своё отражение в зеркале.

Линкок сразу увидел, что со мной что-то не так. Он сверлил меня взглядом и когда мы остались в штабе одни, накинулся с расспросами:

– Рей, с тобой всё нормально? Что произошло ночью? Ты снова был в другом мире? Неужели?…

– Нет, не был. Просто мне опять снились кошмары, – нельзя, чтобы Линкок догадался о том, что все эти долгие годы я наблюдаю за Анной. Он всё ещё помнит те дни, будто только вчера вышел из тюрьмы.

– Столько времени прошло, а ты всё ещё винишь себя. Отпусти это всё, Рей. Ничего уже нельзя изменить, – он с жалостью посмотрел на меня и я понял, что не зря обманываю его. Он не выдержал бы такой жизни – знать что-то про Анну и не видеть её, не быть рядом.

Дверь палатки, в которой располагался штаб, открылась и внутрь зашли двое солдат из основного состава, а с ними молодой парень и человек в возрасте – мы все знали его. Это был Гальер, старый вояка, отличный стратег, но со скверным характером. Я знал про него больше, чем все остальные. Когда-то давно он пытался пару раз сбежать из этого мира, но был пойман и лишен всех способностей путем безжалостных медицинских вмешательств. И вот уже которую сотню лет, он консультирует командование по военным вопросам, а теперь всё чаще выходит на поле боя. Все говорят, что он ищет смерти, но она упорно обходит его стороной.

– К вам пополнение, – хрипло сказал Гальер. – Меня вы знаете, а вот этот зеленый красавец – товарищ Франсуа. Молодая кровь! – старик кивнул в сторону парнишки, одетого в такой же зеленый костюм, как и у всех военных.

– Вообще-то мне нравится, когда меня называют Франц. Если позволите, – он скромно улыбнулся и я неожиданно вспомнил его. Те же самые пшеничные волосы, только теперь забранные в тугой хвост, яркие, большие голубые глаза! Тот же самый восхищенный взгляд. Это тот самый мальчик, которого я встретил по дороге в архивы, когда ветер сорвал с меня капюшон. Это было так давно, словно в прошлой жизни. Не может быть ошибки. И серьга в ухе та же самая – капля. Но, похоже, что он не вспомнил меня. Или сделал вид, что не вспомнил.

– Добро пожаловать, Франц, – Линкок широко улыбнулся ему и протянул руку. – Капитан Линкок, ваш товарищ на неопределенное время.

– Рей. Командующий Рей. Никак не привыкну к своей должности, – я тоже пожал руку Францу и Гальеру.

– Слышите? Никак не привыкнет. Сколько лет уже командует, а гордости ноль. Так и помрёт просто Реем, – Линкок засмеялся и я был ему благодарен за эти дурацкие шутки. Гальер будто видел меня насквозь, он наверняка считал нас всех юнцами, слишком молодыми и неопытными, чтобы руководить военными операциями. И да, он ненавидел этот мир, все его слова и жесты кричали об этом. А Франц вызывал во мне какие-то новые чувства. Мне хотелось, чтобы его красивая, сильная мужская улыбка не сходила с лица. Я сам никогда так не улыбался. Ни в его возрасте, ни раньше. Когда я был таким же, как и он, то уже по уши погряз в болоте должности Палача.

Гальер и Франц быстро включились в работу, и мы настолько сплотились за короткое время, что успехи наши были поразительны. Не только отсутствие поражений, но и отличные наступления – быстрые, четкие. Совет должен быть доволен нашей работой. Я снова успокоился и пришёл в себя. С момента появления новых людей в нашей команде сны перестали меня беспокоить. Я старался не вспоминать про Анну и её ребенка, а просто жить. Снова жить войной. Все мои усилия были направлены на военную деятельность и на то, чтобы избавиться от ненужных чувств и мыслей. Я упорно прятал настоящего себя глубоко внутрь. Ко мне на ужины стал заходить и Франц, он особенно полюбился Линкоку. Мне кажется, он видел в нём своего несуществующего сына, но никогда не говорил об этом. Иногда к нам присоединялся Гальер и тогда вечера проходили в жарких спорах и острых замечаниях. Мне нравилась наша компания. Товарищество. Хотя Гальер держался особняком, я понимал, что общение с нами скрашивает его тяжелые старческие дни. Ему никак не везло погибнуть на поле боя, а другого способа покинуть этот мир не существовало для него. Именно поэтому я был уверен в его преданности нам. Скорее всего, он знал, кто я и кто Линкок и этот факт был решающим для перевода под моё командование. Мы все играли каждый в свою игру. Кроме Франца. Он один из всех нас был настоящим и искренним. Я смотрел на него и никак не мог поверить, что внутри белых стен смогли воспитать такого человека. Открытого этому миру, любознательного, думающего.

Франц схватывал все новые знания моментально, но интересовался не только войной.