А немцы давно точат зубы на поля и шахты Родезии. Тем более что португальцы — их вассалы. Возможно, что и немцы.

Впрочем, разницы не так уж и много…

Они скрывались в холмах — это было много лучше, чем оказаться ночью в чистом поле под ударом импи — боевых отрядов племени матабелов. Когда то давно от этого — спасали выстроенные в ряд фургоны и пулеметы Максима: импи же атаковали почти полностью голые, вооруженные лишь копьями и мечами — их традиционным холодным оружием. Сейчас у них есть винтовки и, похоже, что современные пехотные винтовки Маузера как у буров в начале века. Во всем остальном они остались прежними: воин — матабел, вырывая копье или короткий меч из тела врага, кричит «нги дла!» что значит — «я поел!». Невозможность убивать — для них сродни голоду.

Патронов у них, судя по всему, тоже было предостаточно, в отличие от тех, кто был осажден на холмах. Пулеметы — два Максима, в том числе один в станковом варианте и один в ручном, а так же три Льюиса — берегли на случай массовой атаки. Отстреливались винтовками. Осадившие их матабелы зажгли костры в поле, но стрельба по ним ничего не давала: чувствовалось присутствие белых, побывавших в переделках офицеров. Отдельные стрелки обстреливали белых из винтовок, постоянно перемещаясь, основные отряды еще не закончили с грабежом ферм и угоном скота. Когда они подойдут — а это будет скоро — начнется второй и заключительный акт Мерлезонского балета. Скорее всего, это произойдет ночью, этой или следующей. Сначала будет массированный обстрел из всего, что есть. А потом — ночная атака обкурившихся бума[100] боевиков — если будет, кому ее отражать. Если учитывать, что из восьмидесяти переселенцев, укрывшихся на холмах в ожидании помощи взрослых мужчин, способных стоять на ногах и держать в руках оружие — только семнадцать.

— Что будем делать, господа? — спросил Джон Бирли, скотовод и лендлорд из местных. Для военного совета — они укрылись за валуном, дающим хоть какую-то защиту от щелкающих по камням пуль. Бирли, коренастый, седобородый эйтландер, был даже внешне похож на буров. Его жену убили оранжисты, и он поднимал ферму вместе с двумя сыновьями и дочерью. Один из сыновей — лежал сейчас среди раненых и вряд ли он дотянет даже до утра. Хотя англичане — невероятно живучи, особенно если их сильно разозлить. Другой сын и дочь сейчас на позициях с винтовками. Анджела — росла без матери, поэтому с винтовкой — даст фору любому сверстнику из тех, которые носят брюки. Хотя она и сама — давно не признает другой одежды и даже коротко остригла волосы.

— Можно отправить женщин детей и раненых подальше в холмы — сказал Тодд Барлоу, еще один англичанин — самим остаться здесь.

— Сам то веришь?

— Выйдут в пограничную зону. Там будет помощь.

Пограничная зона Родезии — отдельная тема. Колючая проволока и мины, скрытые, постоянно перемещающиеся пулеметные расчеты — со всех сторон Родезия окружена совсем не дружественными государствами, англичанам в Африке желают смерти многие. Граница поделена на сектора, тот, к которому ближе всего — носит название «Ураган». Единственная проблема в том, что любой чернокожий — в десять раз быстрее каравана белых, да еще и отягощенного ранеными.

— Импи перехватят их на дороге. Лучше им умереть здесь, с нами… — сказал Рихард Брук, еще один землевладелец, в чьих жилах текла смесь голландской, германской и английской крови. Он был из первых переселенцев.

— Что ты сказал? — вскипел Бирли

Дело закончилось мордобоем — но спорщиков быстро разняли. Собственно говоря, у самодостаточных и крутых скотоводов, хозяев ферм, почти каждое решение, которое надо было принять совместно — заканчивалось дракой. Однако, решение надо было принимать и принимать быстро — а оно не принималось…

Рихард Брук — усталый, безошибочно находя путь в нагромождении валунов, спустился чуть ниже. Туда, где была его семья — ему удалось увести их полностью. Далеко не у всех — была такая возможность…

Марта, все еще красивая в свои сорок с лишним — протянула кусок сухой кровяной колбасы. Бруки единственные в округе держали свиней, потому колбаса от Бруков — расходилась на ура. Англичане — не умели делать колбасу вообще, они жарили мясо на огне, а местные — сушили.

Грызя колбасу и не чувствуя ее вкуса, он перебрал патронные сумки. Сорок семь патронов к его Маузеру, не считая того, что в самой винтовке. Еще револьвер и охотничье ружье… почти ничего. В достатке патронов только к ружью — но когда придет его час…

Об этом не хотелось даже и думать.

— Па…

Роберт — высокий, голенастый, нескладный в свои двенадцать лет, загорелый до черноты — подсел в темноте к отцу.

— Па, я пойду по дороге в Булавайо. Приведу помощь!

— Пойдет он! Ну-ка, иди сюда! — взбеленилась мать.

— Па, я командир скаутов! Знаю все тропинки! — вырываясь, кричал пацан — я знаю африкаанс! Меня могут принять за своего!

— Какого своего!? Думай, что говоришь!

— Ма, пусти! Надо привести помощь!

— Помолчи! Иди к сестре!

— Па, я не маленький!

Но в душе — Рихард уже понимал, что иного пути — нет. Кто-то должен пойти — и этот кто-то — не взрослый…

* * *

Импи — еще не заняли свои позиции… они производили слишком много шума. Переговаривались, делились впечатлениями от налетов на белые фермы. Все-таки это были уже не импи, не закаленные в боях воины, которым все равно, что отнять чужую жизнь, что отдать свою. Когда у них был король — ежегодно в честь него производился праздник, и на этом празднике — мужчины должны были голыми руками убить взрослого быка. А сейчас… это были всего лишь работники ферм, которым опостылела личина покорности, и которые наконец то явили свое истинное лицо. Они громко лязгали затворами, пили просяное пиво из сосудов из выдолбленных и засушенных тыкв и не видели крадущегося белого. Любой охотник бы увидел…

Роберт и в самом деле был командиром отряда скаутов. Но еще — он не прочь был стащить вместе с пацанвой что-то из чужого сада с фруктами. Сады охраняли собаки, и надо было быть особенно осторожными…

Когда линия импи осталась позади — он встал и побежал. Побежал, как это делают местные, размеренно и быстро. Так, как его учил матабел по имени Малхаас, работник на их ферме. Не обязательно быть сильным — важно быть выносливым. Следи за дыханием. Не хватай ртом воздух, дыши размеренно. Считай, когда бежишь — до скольки сможешь. Потом начинай сначала.

В школе — их учили хорошо считать…

Он бежал, забирая вправо, от рассвета. Держась дороги, но не выходя на нее — на дороге могла быть опасность. Всю местность здесь он помнил наизусть — не раз и не два он исходил все окрестности вместе с немногочисленным скаутским отрядом. Они даже послали Би-пи[101] самодельный альбом с подписями.