– Нет, а что? – насторожился парень. – Роман Васильевич не любит, когда его не по делу беспокоят.

Хитрость Глории не удалась, и она принялась готовить ужин. Кулинария никогда не привлекала ее, но надо же чем-то заняться. Отбивая мясо, она думала о Колбине. Роман вкратце передал ей разговор, который состоялся между ним и бывшим заместителем Зебровича. Колбин клялся, что не трогал Митрофаниху, и признался только в отправлении дурацкого обряда.

«Муж ничего не говорил тебе о фетише?» – спросил Роман.

«Нет... я бы запомнила. Толик не был суеверным...»

Она сравнила данные о таинственном фетише, который якобы способствовал Зебровичу в ведении бизнеса, и свои догадки о кладе, найденном друзьями при углублении погреба на даче в Прокудинке.

– Возможно, Пашка с Толиком не поделили именно свою находку, а не меня... – прошептала она и попала отбивным молотком по пальцу.

– О-о-ой! А-а-а...

На ее крик в кухню вбежал испуганный охранник.

– Что случилось, Глория Артуровна?

– Ничего... палец ушибла...

Подставив пострадавший палец под холодную воду, она подумала: «Тогда Толик мог желать смерти Паши совершенно по другой причине. И я тут ни при чем! Он решил убить друга потому... потому, что...»

Когда Паша с Толиком ссорились, речь могла идти не о женщине, а о загадочной находке. Но почему они называли эту находку «она»? Да очень просто... находка – она... предмет женского рода.

Ушибленный палец онемел от ледяной воды, но Глория не чувствовала ни боли, ни холода. Близость разгадки горячила ее кровь.

Колбина Глория отбросила как отработанный материал. Вряд ли этот недалекий, несмотря на его хваленый интеллект, мужчина мог претендовать на роль Гнома.

– Давайте я закончу... – предложил охранник, который, глядя на мясо, ощутил голод. – Тут пару кусочков осталось. А у вас палец болит.

– Да-да...

Глория отошла от крана и вытерла руки бумажным полотенцем. Парень, которого приставил к ней Лавров, кое-что соображал в приготовлении пищи. Дело у него спорилось. Вскоре на блюде выросла горка румяных отбивных.

– Давай ужинать, – вздохнула Глория, с сожалением глядя на палец. Под ногтем разливалась густая синева.

– Вы лед приложите... – посоветовал охранник.

– Да ну его! Лень...

Когда они допивали чай с печеньем, позвонила консьержка. Сказала, что к госпоже Зебрович явился какой-то Санта. В квартиру подниматься не хочет... просит хозяйку выйти.

– Санта?

Глория от неожиданности опрокинула чашку – благо чая в ней оставалось на донышке.

– Я позвоню Роману Васильевичу, – потянулся за телефоном охранник. – Спрошу, можно ли вам встречаться с этим Сантой. Вы его знаете?

– Угу, – кивнула она.

Но Роман Васильевич не ответил парню так же, как до этого не отвечал Глории. Ее терзало нетерпение. Санта! Санта! Зачем он хочет ее видеть? Откуда узнал адрес? Она запоздало сообразила, что сама оставила Санте визитку. Вдруг тот решится все же продать дом?..

Разумеется, ей ни к чему дом в Черном Логе. Ей просто необходимо попасть внутрь, оглядеться, побыть среди вещей, принадлежащих карлику... Авось на нее снизойдет озарение!.. Какое? Что она должна понять? От этих вопросов Глория отмахивалась, боясь собственного страха.

– Где он запропастился? – недоумевал охранник, имея в виду Лаврова. – Раньше такого не было, чтобы шеф на мои звонки не отвечал.

Он в сердцах отложил сотовый и воззрился на Глорию.

– Мне непременно нужно повидаться с Сантой, – быстро сказала она. – Я его знаю. Мы с Лавровым ездили к нему по поводу покупки дома.

– Я не могу рисковать. Шеф за инициативу по головке не погладит. Я за вас отвечаю, Глория Артуровна!

– Но где же твой шеф? Почему молчит? А если Санта долго ждать не станет? Уедет из города и... с концами?

Охранник покраснел от натужных размышлений. Он привык исполнять приказания, а не принимать решения. Так его учили.

– Я спущусь с вами, – выдавил он. – И буду стоять рядом.

– Хорошо.

Санта выглядел настоящим Дедом Морозом на весенних каникулах. Статная фигура, седые волосы, белая борода, спортивный костюм от известного бренда. Он стоял у стойки, за которой скучала консьержка, и переминался с ноги на ногу. Завидев Глорию в сопровождении охранника, Санта нахмурился.

– При нем говорить не стану, – непреклонно изрек он.

Глория повернулась к парню.

– Отойди подальше.

– Нет... не положено. Шеф с меня шкуру спустит, если что.

Отсутствие Лаврова на связи заставляло охранника нервничать. Он не понимал, что происходит, и терялся. А от растерянности боялся на шаг отступить от инструкций.

– Послушай, человек через весь город ехал, чтобы поговорить, – сказала Глория.

Санта исподлобья уставился на парня и молчал. Тот сдался.

– Ладно... я в угол отойду.

Глория приблизилась к великану и спросила:

– Ну что... передумал, Санта? Насчет дома?

– Нет.

– Что же тогда?

– Я тебе письмо привез... от хозяина.

Глория ощутила, как пол повело в сторону. Она переживала определенное дежавю. Все повторяется. Опять посыльный, письмо от покойника... Только на сей раз она уже не попадется в расставленные сети.

– Твой хозяин, Санта, умер. Какое письмо?

– Он написал его до того... до смерти...

Последнее слово далось верзиле с трудом. Очевидно, он так и не смирился с кончиной карлика.

– Почему же господин Таленников сам не вручил мне свое послание?

– Не знаю, – угрюмо вымолвил Санта.

Он полез в карман куртки, и охранник в мгновение ока оказался рядом, заломил великану огромную ручищу. Тот неуклюже стряхнул парня, как стряхивают агрессивную шавку.

– Господа! Господа! – вскочила с места консьержка. – Я милицию вызову!

– Все в порядке, – дрожащим голосом заверила ее Глория. – Мой охранник слишком вспыльчивый. Прости его, – обратилась она к Санте. – Он выполняет свою работу.

Великан поднял густые белые брови, наклонился и помог бедняге подняться. Парень, багровый от злости, замахнулся, но Санта перехватил его удар.

– Прекратите! – не выдержала Глория. – Не хватало еще драку здесь устроить! Отойди! – приказала она охраннику. – По-хорошему прошу.

Тот вдруг обмяк и послушно отправился в угол, как провинившийся школьник.

– Возьми письмо, – буркнул великан. – Я исполняю волю хозяина.