Лавров слушал Колбина, как слушают неизлечимо больного человека. Не скажешь же ему прямо, что надежды на выздоровление нет.

– В чем, по-вашему, секрет Зебровича? – спросил Лавров. – В заклинаниях? В помощи мифической царицы Савской? Кажется, они с царем Соломоном были сказочно богаты. Золотые копи... Да? Алмазные россыпи? Сокровища знойных пустынь? Вы не в своем уме, Колбин. Вы больны!

– Если я болен... то Зебрович тоже был безумцем. Он признался, что ему содействует сама царица Савская! Что они с другом... с тем самым Павлом Нефедовым, который потом утонул... что они научились призывать ее, пользоваться ее силой. В том доме, в Прокудинке, раньше жил путешественник, некий Андрей Карякин. Он побывал в Африке и привез оттуда колдовские амулеты! Ты только что упомянул, Рома, про копи царя Соломона... Были такие копи! Про них в Библии написано. А эта книга не врет! Так вот... Карякин, по слухам, искал те копи... а нашел ли, нет ли – про то неведомо. Однако привез он из Африки дивные штуковины... из-за которых его убили.

– Кто?

– Религиозные фанатики! Или грабители...

– Это вам тоже Зебрович поведал?

– Да... они с другом втихаря разузнавали, что за люди жили на том месте раньше... И обнаружилось много интересного. А с чего у них любопытство взыграло, черт его знает!

«Явно неспроста, – подумал Лавров. – Не таким человеком был Зебрович, чтобы без повода справки наводить. Он без причины шагу бы лишнего не сделал».

– ...но я на веру его слова не принял... все перепроверил, лично, – донеслись до него слова Колбина. – Не поленился, съездил в архив, заплатил кому надо. Знаешь, Рома, – все подтвердилось! Жил в Прокудинке на том самом месте, где сейчас стоит дом Нефедовых, путешественник Карякин, а после него – обрусевший немец Роберт Маух, врач по образованию. Карякин несколько лет провел в Африке, изучал культуру Черного континента... а Маух называл себя дальним родственником знаменитого Карла Мауха.

Колбин оседлал своего конька. Вести интеллектуальные беседы у него получалось гораздо лучше, чем заниматься бизнесом. Тут он блистал, тогда как на коммерческом поприще выглядел бледно.

Лавров не имел столь широкого кругозора и ловко подвешенного языка и вынужден был задавать вопросы:

– Чем же был знаменит Карл Маух?

– Один англичанин, охотник на слонов, в долине реки Лимпопо наткнулся на загадочные каменные сооружения. Геолог Маух прошел по его следам и обнаружил грандиозные развалины, которые почему-то назвал «дворцом царицы Савской», и остатки древних рудников. Открытие Мауха произвело фурор и породило волну «золотой лихорадки». Кстати, записки Мауха послужили основой для популярного романа Хаггарда «Копи царя Соломона». Читал?

– В детстве.

– Ну, тогда ты в курсе, – кивнул Колбин. – Записки Мауха датированы 1872 годом, если я не ошибаюсь, а роман вышел в 1885 году.

Он сыпал датами, которые Лавров ненавидел со школы. Это отразилось на его лице, и Колбин ехидно спросил:

– Я не очень утомляю тебя подробностями, Рома?

– Нет-нет, что вы, Петр Ильич... я весь внимание...

– Так вот, состоял ли доктор Роберт Маух на самом деле в родстве с геологом Карлом Маухом, доподлинно неизвестно. Однако сам он считал себя потомком последнего и весьма этим гордился.

– А где эти руины находятся?

– На территории современного Зимбабве. Хочешь съездить, Рома?

– Н-нет... просто любопытно...

– Слушай дальше. По свидетельствам людей из окружения доктора Мауха, тот был помешан на древностях, просто сдвинулся на этой почве. Он вбил себе в голову, что Карякин привез из долины Лимпопо какой-то бесценный фетиш[8]... и лез из кожи вон, чтобы насобирать денег и выкупить у вдовы путешественника домик в Прокудинке. Наделал долгов, но выкупил! При помощи этого фетиша, якобы спрятанного Карякиным в доме или в саду, обедневший немец надеялся разбогатеть. Однако он не учел, что неосторожное отношение ко всякому таинству может быть опасно... и погиб. В дом ударила молния и сожгла Мауха вместе со всеми книгами, оставшимися от Карякина...

Колбин разговорился. Из него уже не нужно было вытягивать каждое слово клещами.

– Зебрович невзначай выдал мне тайну своего невероятного везения! – торжественно провозгласил он. – Сила фетиша, закопанного на территории дачи в Прокудинке, которая принадлежала его другу, начинала действовать только после специального обряда! Этот обряд был описан Карякиным в сгоревших тетрадях, заимствован доктором Маухом и дошел до наших дней...

– Каким образом?

– В устном предании. Если Карякин где-то раздобыл процедуру проведения обряда, то любой человек, задавшись целью, может сделать то же. Каббалистическая традиция предполагает устный способ передачи сокровенных знаний, дабы утаить их от непосвященных...

– Вы имеете в виду... заклинания?

Лавров вспомнил процедуру «вызова царицы Савской» и улыбнулся. Это ничуть не смутило Колбина.

– Да, мой дорогой, – подтвердил он. – В заклинаниях главное – не набор слов, не форма, а целесообразное употребление неизреченных имен Божиих... которые и творят чудеса! Буквы и имена библейские есть мистический код...

– С ума сойти! – вырвалось у Лаврова.

Колбин запнулся и залился краской. Этот молокосос подтрунивает над ним. А он-то разоткровенничался...

Начальник охраны уловил перемену в его настроении и примирительно спросил:

– Кто же поведал вам, Петр Ильич, таинство каббалистического обряда?

– Он записан... – нехотя буркнул тот. – Существует литература по каббале, которая вполне доступна. Если поменять местами буквы в текстах Священного Писания или подставить их числовое значение, то открываются потрясающие вещи...

Лавров терпеливо выслушал страстный монолог Колбина.

– Раньше я не замечал у вас тяги к магии, – сказал он, когда собеседник выдохся и замолчал. – Тем более не ожидал, что вы начнете практиковать.

– Я сам от себя не ожидал. Обстоятельства порой вынуждают на крайние меры. Когда Зебрович погиб, я понял, что остался один на один с компанией... с партнерами, с банками, кредитами... о, черт! Тебе не хуже меня это известно, Рома! Я схватился за соломинку, как утопающий. Вспомнил признания Анатолия и решил прибегнуть к помощи высших сил...

– Ну и как? Получилось?

– Какое там! – махнул рукой Колбин. – Сначала любопытная старуха помешала... Я только произнес первые слова, и тут появилось ее лицо в окне... Она прилипла к самому стеклу, так, что нос расплющился... О, что за зрелище! Жуть!

Лавров опять прыснул со смеху.

– Вы приняли ее за царицу Савскую?