Молодое деревце полностью иссохло, рассыпалось в мертвую пыль. У Ривы почти перестала идти кровь, но я все еще чувствовал, как она сочится из ее тела вместе с дымом.

Сменив позу, я протянул свой отросток к следующему дереву поблизости. Еще один прилив жизненной энергии, еще одно создание, которое я обрек на смерть.

Накрытая моей рукой девушка начала часто дышать. Ее пульс оставался слабым и медленным, но я все же чувствовал его под своими пальцами.

Постепенно она к нам возвращалась. Только бы у нее получилось пройти этот путь до конца.

По мере того, как самые тяжелые из ее травм начали заживать, я осознал, чего мне стоило это исцеление – пусть я был всего лишь проводником. В основании черепа пульсировала боль, во рту появился привкус пепла и крови.

Меня пробрало до самых костей, и в попытке поддержать кто-то положил мне руку на спину.

– Ты просто молодец, – отрывисто сказал Андреас. – У тебя все получается, Дом.

Шарканье шагов указывало на то, что Джейкоб расхаживал взад-вперед. Мне не понадобилась бы способность Гриффина читать эмоции, чтобы ощутить исходящее от парня напряжение.

Зиан издал еще один болезненный стон.

– Тебе что-нибудь нужно? Мы можем как-нибудь помочь?

Открыв глаза и сделав глубокий вдох, я посмотрел на Риву сверху вниз. Голова раскалывалась, и я сомневался, что смогу продолжать вливать в нее энергию, пока хотя бы немного не отдохну.

– У кого-нибудь… есть вода? – прохрипел я. Нам обоим она не помешала бы.

Остановившись, Джейк сделал резкий жест в сторону Зиана.

– Ты быстрее всех сможешь добежать до дома. В пакете с едой есть несколько бутылок.

Зи без колебаний бросился прочь, а Джейк наклонился над Ривой, вглядываясь в ее лицо. Судя по его жесткому выражению, я бы подумал, что он такой же хладнокровный и бесстрастный, как обычно, если бы не беспокойное заламывание пальцев.

Он поднял глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Почему она не проснулась? Ты вылечил все внутренние травмы?

Нахмурившись, Дрей снова сжал рукой мое плечо.

– Очевидно же, что он сделал все, что мог, и так хорошо, как мог.

Кашлянув, я решил прояснить ситуацию. Но я не хотел им сообщать, что не знаю наверняка, проснется ли она.

– Думаю, самые тяжелые травмы я вылечил. Она, кажется, стабильна.

Меня посетила еще одна мысль – слишком настойчивая, чтобы я мог ее игнорировать.

– От яда я ее тоже вылечу.

Лицо Джейкоба дернулось так, словно он сдержал дрожь.

– Конечно, – огрызнулся он. – Вылечи все. Просто продолжай в том же духе.

Несмотря на сухость в горле, я попытался сглотнуть.

– Я… я продолжу, мне просто нужна минутка…

– Все в порядке, Дом. Это просто потрясающе, – сказал Андреас, снова сжимая мое плечо. Но когда он посмотрел на Риву, его лицо исказило такое страдание, что я не мог этого не заметить.

– Она побежала прямо под этот поезд, – сказал он тихим голосом.

Джейкоб провел рукой по подбородку.

– Она убегала от нас. Она так сильно хотела убежать от нас…

Его голос сорвался.

– Не думаю, что дело только в этом, – продолжил Андреас, колеблясь. – Когда ты вывел ее из себя, то на секунду я кое-что почувствовал… у всех нас за последние несколько лет открылись новые способности. Но у нее мы не видели ничего подобного. Пока что.

Мое внимание переключается на лежащую без сознания девушку, которую мы окружили со всех сторон. Я изучал тело, которое сам же собрал воедино.

Неужели у нее, как и у меня, были пугающие способности, которые она хотела держать при себе?

Пока я ее исцелял, то с физической точки зрения не почувствовал ничего необычного. Но я сомневался, что вообще мог бы это почувствовать.

– Это не имеет значения, – прорычал Джейкоб, вскакивая на ноги. – Мы облажались. Я облажался, причем так сильно…

Его слова заглушил звук вырываемых из почвы корней. Подхваченное его силой, одно из оставшихся деревьев оторвалось от земли и стало кружиться над полем.

Дрей напрягся.

– Дому еще может понадобиться…

Я не слышал, что он потом сказал, потому что в этот момент веки Ривы затрепетали и распахнулись, открывая мне две ярко-карие радужки.

Глава 30. Рива

Все болело.

И это не преувеличение. Болели грудь, ребра, живот и голова. Мое плечо, бедро и колено – все было охвачено глубокой болью, которая с каждым вдохом то усиливалась, то ослабевала.

Даже в ушах покалывало. Большие пальцы на ногах пульсировали. А в гребаный мизинец словно воткнули целый ворох иголок и булавок.

Какого черта… где я?

Моргнув, я обнаружила, что смотрю на Доминика. Его красивое, окутанное тенями лицо исказилось от беспокойства и напряжения. Ночное небо за его спиной усеивали звезды.

Я лежала на спине. Трава щекотала тыльную сторону моих обнаженных рук. Воздух холодил влажные пятна на моем торсе и ногах.

Доминик поднял руку, которая лежала у основания моего горла. Что-то переместилось по моему животу – что-то тонкое и жилистое… похожее на то, что я увидела у Дома за плечами.

В лунном свете очертания расплывались, но я различила ряды присосок вдоль нижней стороны этих штук. Я снова моргнула, но картинка не изменилась.

Из верхней части спины у него росли два щупальца.

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела их обдумать. Голос прозвучал словно скрип:

– Когда ты успел стать осьминогом?

Доминик застыл. Я почувствовала, как он от меня закрывается, и вдруг на меня волной накатили воспоминания о том, что произошло прямо перед этим.

Сельский дом. Мы с Андреасом в подвале. И после… все, что они сказали… все то, чего я не осознавала…

Я закрыла глаза и снова погрузилась в физическую боль, которая почему-то ощущалась не так мучительно, как волна тоски, которая готовилась поглотить весь мой разум. И вдруг Дом ответил на мой вопрос:

– Уже около трех с половиной лет. Мы все изменились.

Его голос был напряженным, но ровным, и в нем не слышалось враждебности. Фрагменты головоломки начали складываться воедино.

Вот что он постоянно прятал под пальто, вот чем хватал хранителей, когда они напали на нас в коттедже на кампусе. Вот что он не хотел мне показывать.

– Что?.. – прохрипела я, не в силах до конца сформулировать вопрос.

Доминик опустил руку мне на грудь:

– Я тебя исцеляю. Ты… ты довольно сильно ударилась. Я лечу тебя так быстро, как только могу, но работа еще в процессе.

Когда я снова открыла глаза, то его веки уже опустились. Сквозь меня устремилась волна