— Все вымпелы вьются и цепи гремят,

Наверх якоря поднимая,

Готовятся к бою орудия в ряд,

На Солнце зловеще сверкая!

После прошлогоднего покушения охрана монарха была кардинально усилена и подобные этому выходы «в народ» сокращены до минимально возможного минимума. И даже сейчас оцепление из нескольких десятков бойцов жандармской команды держало собравшуюся толпу столичных обывателей на расстоянии в тридцать метров. Именно такая дистанция была признана условно безопасной — и из барабанника попасть не так просто, и бомбу вот так запросто не метнешь, — но при этом любимый император все еще виден достаточно хорошо.

— Ни камень не скажет ни крест, где легли,

Во славу мы русского флага,

Лишь волны морские прославят одни,

Геройское имя «Варяга»!

Оркестр взял последний аккорд и замолчал, я подхватил поданные помощником цветы и сделав несколько шагов возложил их к гранитной стеле, вершину которой венчал небольшой, отлитый из бронзы парусник.

Кроме «Гридня» и «Боярина» на Соломбальских верфях шла активная постройка однотипных «Стрельца» и «Витязя», плюс на замену выбывшему из строя «Варягу» пару месяцев назад был там же заложен «Богатырь», вместе с которым серия кораблей увеличилась до шести килей.

Изначально крейсера этого типа предназначались больше для Тихоокеанского флота, поскольку и на Балтике, и на Черном море делать им было просто нечего. Однако с началом войны ситуация резко изменилась: империя получила выход в Средиземное море, да и рейд «Варяга» показал насущную необходимость обладания подобными вымпелами в Атлантике.

Поскольку выход из Балтийского моря мы все так же не могли контролировать — Дания хоть и осталась в этой войне нейтральной, нейтралитет этот был отнюдь не дружественным, а пока проливы и вовсе блокировались вражеским флотом — да и на Средиземноморье английских военно-морских баз было слишком много, встал резонный вопрос об образовании полноценного Северного флота с главной базой в Архангельске. Тем более, за последние полтора года англичане совместно с французами уже дважды наведывались в эти северные пределы империи и с упорством достойным лучшего применения громили там все, до чего могли дотянуться.

Так что этот день 17 августа 1838 года стал еще и днем рождения нового военно-морского соединения. Пока маленького, состоящего только из нескольких парусно-винтовых корветов активно строящегося сейчас типа «Б» и пары крейсеров, которые вот-вот должны были уйти в рейд.

Учреждение нового флота — уже второго за двадцать лет — требовало резкого улучшения логистики в северном направлении. Пришлось думать, где взять деньги на строительство железнодорожной ветки от Ярославля через Вологду хотя бы до берега Северной Двины. Не много не мало семьсот километров. Впрочем, пока мост у Ярославля еще только строился, так что это были расходы уже следующего десятилетия.

Закончив торжественную часть, я прыгнул в карету — о том, чтобы идти пешком не могло быть и речи — и неспешно двинул в сторону Михайловского. На набережной в прошлом году уложили асфальтовое покрытие, что резко повысило комфорт передвижения. Разница между тряской по булыжной мостовой и плавной поездкой по асфальтовой — огромная, словами просто описать невозможно. Плюс нагрузка на уши снизилась, что тоже приятно.

Другим городским новшеством стало уличное электрическое освещение. Пока только на той же Дворцовой набережной, да и включалось всего на два-три часа в день, больше, как диковинка, — лампочки все так же оставляли желать лучшего, и их постоянная замена влетала городской казне в изрядную копеечку — нежели как способ реального благоустройства, однако горожане впечатлялись и засыпали производство Фарадея таким количеством заказов, что сходу пришлось расширять фабрику по выделке ламп в несколько раз.

Обедал с детьми. Саша из Москвы отправился с «инспекцией» во все так же осажденный Царьград, поэтому за столом присутствовало только четверо моих отпрысков. Старшая Мари — ногу ей в итоге поправили, и теперь хромота почти совсем прошла — уже совсем невеста, поневоле глядя на нее мысли сворачивали в сторону матримониальных планов. Тем более на карте Европы тут образовалось несколько новых государств, которые было бы совсем неплохо привязать к себе еще и за счет брачных уз.

Ольге — второй дочке в этом году исполнялось четырнадцать. Это был очаровательный подросток, пока еще не раскрывшийся как девушка. Ну а младшие Михаил и Николай и вовсе были откровенными шалопаями, которым в отличии от наследника уделять достаточного количества времени я просто не мог.

— Михаил! — Расправившись с горячим и перейдя к десерту обратился я к сыну, — на тебя опять жаловались преподаватели. Говорят, ты мало того, что сам не проявляешь усердия в науках, так еще и подбиваешь одноклассников нарушать дисциплину. Я требую объяснений,

Средний сын по сложившейся уже традиции учился в Александровском лицее. Младший по возрасту пока еще занимался с приходящими учителями и только готовился к поступлению.

— Но папа, — прожевав кусок пирожного возмутился сын, — большую часть того, что мы учим, я уже знаю, мне просто скучно. И никого я нарушать дисциплину не подбиваю, они сами нарушают.

В голосе ребенка были слышны нотки обиды.

— Скучно, — я ухмыльнулся и пожал плечами, — ну что ж, тогда по поговорю с директором лицея, чтобы он специально для тебя придумал какие-нибудь дополнительные занятия.

— Не-ет! — Обречённо выдохнул парень.

— Сам виноват, — улыбнулся я, — кто ж начальству говорит, что ему скучно. Скучающий подчиненный — практически плевок в лицо руководителю.

Миша уже понял, что я над ним издеваюсь, и вернул мне кривую улыбку, после чего проявил тактическую хитрость и перевел разговор в другое русло.

— А что там с женихами для Марии Николаевны? Дмитрий Павлович, как у вас успехи на ниве поиска нашим княжнам подходящих женихов?

Маша от такого предательства аж подавилась чаем, прокашлялась и возмущенно уставилась на младшего брата. Тот только пожал плечами и показал сестре язык. Как это обычно бывает при такой разнице в возрасте, отношения между детьми были достаточно сложными.

— Кхм… Неожиданный вопрос, ваше высочество, — приглашенный на обед Татищев явно не ожидал подобных вопросов от великого князя. Дмитрий Павлович бросил взгляд на меня — я пожал плечами, давая понять, что ничего особо тайного тут нет — и ответил, — в связи со сложными, кхм… отношениями с Французской империей, мы сейчас в основном думаем насчет сына и наследника короля Сербии Милана Обреновича. Молодой человек хорош собой, неплохо образован, подходит ее высочеству по возрасту. Ну и с политической точки зрения подобный союз был бы России однозначно