Именно фантоматика была, наверное самой характерной приметой этого времени.

Конструирование фантомов было не просто массовым увлечением. Пожалуй, в моем начале XXI века только информационные технологии пользовались таким всеобщим интересом.

Фантомы, созданные настоящими мастерами, не развеивались от соприкосновения с твердыми предметами, обладали сложным поведением и зачатками искусственного интеллекта. Некоторые из них даже могли говорить и поддерживать беседу. Надев фантомную оболочку, можно было перевоплотиться в другого человека или фантастического персонажа. В свое время это изобретение способствовало новому росту популярности театрального искусства.

Фантомные технологии широко применялись в проектировании и дизайне, их применяли социологи, психологи и другие специалисты.

Пока я любовался на местные достопримечательности, мы, не спеша, дошагали по центральной аллее, обрамленной фонтанами и кустами роз, до памятника Ленину. У его подножья фантомный Владимир Ильич в костюме-тройке и кепке отвечал на вопросы прохожих.

Дальше возвышался белый Центральный павильон с гербом Советского Союза на фронтоне, увенчанный золотым шпилем со звездой. Судя по вывеске, там располагался музей истории ВДНХ. Заинтересовавшись, я предложил заглянуть в него, и друзья меня поддержали.

Центр главного зала занимал большой виртуальный макет, на котором показывалось, как менялась и эволюционировала ВДНХ. Перед зрителями в течение пяти минут проходила вся история выставки. Табло отсчитывало годы, словно секунды, а на макете строились одни объекты и исчезали другие, менялся ландшафтный дизайн, расширялась или сжималась территория.

При желании посетитель с помощью своего вирта мог замедлить или остановить время и задать любой вопрос. Надо сказать, люди активно пользовались этой возможностью. Вообще, в музее было довольно много народу. Особенно, школьников, которые по одиночке и группами искали ответы на некие вопросы, связанные с экспонатами, и заносили их в специальные формы через вирты.

Немного поигравшись с изучением истории выставки, я отправился дальше, догоняя товарищей. Тем более, что тут было, что посмотреть.

Помимо интерактивных стендов, иллюстрирующих те или иные периоды, в зале насчитывалось два десятка «видочек» – окон, открывающихся в другие миры и времена. Изображение в них не было статичным. Например, в сюжете, посвященном 30-м годам ХХ века, можно было понаблюдать за тем, как каменщики строят кирпичную стену, демонстрируя передовые методы работы. Дальше «камера» переезжала на выставку свиней элитных пород. Мне даже почудилось, что на заднем плане я вижу прекрасную свинарку, разговаривающую со статным джигитом из Кавказских гор.

В видочку, иллюстрирующую 90-е годы того же ХХ века, мне даже не хотелось заглядывать. Но друзья собрались именно там. Пришлось и мне к ним присоединиться. В окне был показан сплошной вещевой базар. Меня позабавили стоявшие по соседству киоск с шаурмой, в которой орудовал усатый кавказец, точка с мобильными телефонами – здесь хозяйничала субтильная девица в готичном прикиде, и стенд с развешанными на нем спортивными штанами марки «китайский Адидас». Торговала лже-адидасами рыжая тетка в бигудях, в свободные минуты пролистывающая справочник по ядерной физике.

Вообще, двадцатого века в этом музее было много. Ему, например, был полностью посвящен один из боковых зальчиков. Естественно, я с любопытством заглянул туда и потащил за собой остальных. И прямо с порога наткнулся на стенд с аутентичными предметами эпохи. В большом стеклянном кубе были развешаны и разложены: пионерский галстук, игрушечный барабан, переходящее знамя победителю соцсоревнования, электрический утюг, эмалированный чайник с синими цветочками, склеенная из пластмассовых деталек модель самолета «Ан-24» на подставке, дисковый телефонный аппарат и пишущая машинка «Ятрань».

Следующий стенд, выполненный в духе виртуальной реальности, должен был иллюстрировать быт второй половины ХХ века. И тут мне стало смешно. На стене этой «типичной жилой комнаты» висели красно-пестрый ковер, черная радио-тарелка 30-х годов и камера с выпуклым глазом (такие в моем времени обычно вешали на входе в подъезд). На столе рядом с раскрытой тетрадкой в клеточку лежала пачка фломастеров и стояла чернильница с перьевой ручкой – в моем детстве такие еще встречались в почтовых отделениях. А соседствовали с ними книга «Краткий курс истории ВКП (б)» и кнопочный мобильный телефон «Нокиа».

Мебель была представлена большим сундуком, покрытым полотенцем с петухами, стенкой годов, этак, 70-х с хрустальными вазами и радиолой на полочке, и телевизором «Горизонт» на подставке о четырех ножках.

Особенно меня поразил в этом паноптикуме висящий под окном (с кактусом на подоконнике) явно электрический обогреватель с регулятором и белыми гладкими поверхностями. Он точно никак не мог относиться к этому времени.Продолжение - уже завтра утром. Не пропустите!

Глава 9. Свой в чужом мире (часть 3)

– Здесь что-то неправильно?

Оказывается, моя ехидная ухмылка не укрылась от внимательного взгляда Мартина.

– Заметил какой-то анахронизм с твоей точки зрения как специалиста? – спросил он у меня.

– Да, и не один!

Признаюсь честно, я не сдержался – уж очень возмутила меня эта экспозиция. Рассказал Мартину и остальным, что камера не очень сочетается с радиоточкой, а чернильница – с мобильным телефоном. И что сундук можно было увидеть в сельской хате, но никак не в городской квартире.

– И обогреватель, конечно! – выразил я свое возмущение напоследок. – Там должна быть не эта белая плоская штука, а большая чугунная батарея! Ребристая такая!

– Ой, не могу! Чугунная батарея! Ребристая! Ха-ха-ха-ха-ха... – вдруг зазвенели рядом с нами громкие девичьи голоса.

Мои друзья тоже заулыбались, захихикали. Только тогда до меня дошло, что всех развеселило.

Слово «батарея» в этом времени относилось исключительно к источникам тока, а желаемая температура в доме просто устанавливалась в меню твинчика. Мои нынешние современники о допотопных отопительных приборах имели весьма смутное представление.

Значит, я ляпнул о большом чугунном аккумуляторе! Да это будет похлеще, чем чугунные игрушки!

Смех рядом не прекращался. Кажется, я сделал чей-то день.

Как быстро выяснилось, мне удалось рассмешить сразу трех симпатичных девушек. Скажу прямо, даже очень симпатичных. Я прямо залюбовался ими.

Первая – голубоглазая шатенка с густой гривой волос, ниспадающей почти до низа спины. В кокетливом жакетике, голубой плиссированной мини-юбке, ножки затянуты в мерцающий серебристый металлик.

Вторая – яркая фигуристая брюнетка, с настолько выразительными формами, что в голове само-собой мелькнуло: "пин-ап". Узкие брючки и темно-зеленая короткая кожаная косуха выгодно подчеркивали волнующие изгибы.

Третья – очень миленькая блондиночка с острым носиком, одетая в длинный светло-бежевый легкий плащ. Будто бы самая обычная девушка, но было в ее улыбке что-то такое, что заставляло присмотреться к ней внимательнее.

Одно слово