— Хватило полоски бумаги, зажатой между косяком и дверью, — в первый раз за всю их встречу улыбнулся директор. — К сожалению, лицеисты не так внимательны, как мне хотелось бы, не только на занятиях, но и в своих проказах.

Сэр Бенедикт удовлетворенно кивнул и, очевидно, переменил свое мнение о новом знакомце на более лестное.

— Знаете, пожалуй, я был неправ, и мы с вами еще встретимся… и не раз, — проговорил он, как бы признавая свою ошибку. — Я бы вам посоветовал переселить Юнону в свой кабинет. Сделайте ей что-то вроде насеста около своего стола или гнездо, дайте понять, что это ее место и делали его вы. Она хоть и старая, но, насколько мне помнится, прекрасно обучена.

— Не думаю, что этих сорванцов можно напугать видом горгульи, — с сомнением покачал головой Ратибор Богданович. — А если с ними что-то случится, меня их родители самого потом горгулье скормят.

— Ну что вы, что вы, горгульи вовсе не для устрашения, нападения и поедания директоров. Вон какая красавица. — Брут почесал за рожками чудовище, которым не стыдно было украсить любой готический водосток. — Но они очень специфично защищают свое гнездо от посторонних. Думаю, если у нас все получится, об очередном проникновении в свой кабинет вы услышите в любом месте на территории лицея, а уж взломщиков даже вычислять не придется — легкая контузия без серьезных последствий им обеспечена.

— Я вижу, что лицей не зря так щедро оплачивает ваши услуги.

— Хм, — иронично поднял бровь Брут, совесть которого была не вполне чиста на этот счет.

Бронев не обратил на странное «хм» внимания и неожиданно замялся, как всякий серьезный человек, подозревающий, что вот-вот скажет глупость.

— Я не очень в это верю, но мне порекомендовали обратиться к вам. Понимаете ли, мы недавно вытаскивали со склада спортивный инвентарь и… как бы это лучше сказать… лицеисты утверждают, что там… буки… — на последнем слове директор совсем смутился и произнес его полушепотом.

— Очень даже понимаю, — с готовностью откликнулся криптозоолог. — А скажите, бука, что жил у вас в живом уголке, все еще на месте?

— А у нас там жил бука? — в очередной раз с недоверчивым интересом переспросил директор.

— Хотите, в качестве бонуса я пришлю вам список всех криптид, которых когда-либо видел на территории лицея? — проникся жалостью Брут.

— Да-да-да, это было бы очень любезно с вашей стороны. Так что же с буками?

Сэр Бенедикт поморщился — это был первый раз за долгий период времени, когда кто-то заподозрил его в намерении оказать любезность. Доктору было жаль вовсе не директора, а бедных бесприютных чудовищ, о которых все позабыли в этой странной чехарде во время смены глав лицея.

— Пойдемте для начала осмотрим ваш живой уголок и решим, с чем имеем дело.

В живом уголке, представлявшем собой небольшой кабинет, призванный взращивать в лицеистах чувство ответственности, обретались два грустных кролика и хомячок. Живые, но источавшие такое амбре, что и без взгляда на многочисленные пустые клетки становилось ясно: посеянные семена ответственности взошли из рук вон плохо.

— Ну так что? — уточнил директор, его голос непроизвольно дрогнул, перед тем как продолжить нелепую фразу. — Есть здесь этот бука?

Брови криптозоолога поднялись высоко-высоко над очками с зелеными стеклами и едва не скрылись под зачесанной волосок к волоску шевелюрой. Он почувствовал, что более не может терпеть этого зоологического невежества, и принялся искоренять оное.

— Да будет вам известно, что бука — это не просто детская страшилка, но и реально существующий вид домашнего паразита, не слишком, правда, распространенного в Великороссии. За границей их знают под названием богманы. У нас же иногда держат в клетках, так же как крыс или мышей. Надо признать, что буки довольно милы на вид: пушистая шерстка цветом от черной до дымчатой, округлое тельце, короткие лапки, а эти маленькие блестящие глазки… — тут по сошедшимся на переносице бровям директора Брут понял, что слишком увлекается, и поспешно свернул свою лекцию. — В общем, все хорошо, если не оставлять бук в темноте и тишине. В таких условиях они размножаются, а размножившись, начинают наглеть и кусаться…

— Вот-вот-вот! — Палец Бронева торжествующе затрясся, указуя на доктора. — Лицеисты хотели вынести со склада маты, а на них напали какие-то черные зверьки и покусали за ноги. Если об этом станет известно санитарно-эпидемиологической комиссии — нас закроют, не говоря уже о том, что сделается с репутацией учебного заведения!

— Видимо, ваш лицейский бука умудрился сбежать из клетки…

— Постойте, вы хотите сказать, что он был один? — удивился Бронев и поспешил пояснить свою мысль: — То есть я хочу сказать, как же он размножился?

— Они гермафродиты! — бодро и громко сообщил криптозоолог, будто предлагая собеседнику восхититься таким неожиданно хитрым ходом природы.

— О… — сказал директор, а потом по нарастающей со все большим чувством по мере открывающихся перед ним нерадостных перспектив: — О-о-о!

— Вам повезло, что вы вовремя ко мне обратились. Выловить всех бук будет, конечно, непросто, но думаю, с небольшой помощью я справлюсь.

— Ваш адрес мне подсказал один очень смышленый мальчик…

— Я даже догадываюсь какой. В вашем лицее учится сын моей домовладелицы, который во время школьных каникул частенько коротал время в моей личной библиотеке. Вот, кстати, пусть он мне и поможет — мальчик действительно оборотистый и крайне смышленый.

Дальнейший рассказ следует предварить тремя очень важными оговорками. Во-первых, догадливость сэра Бенедикта относительно происхождения подвальных лицейских бук объяснялась вовсе не его феноменальной прозорливостью. Вместе с письмом от директора, содержащим довольно неопределенный характер описания материй, беспокоивших автора, криптозоолог получил еще и короткую записку, выведенную поставленным ученическим почерком. Записка гласила: «Дорогой сэр Бенедикт, если вас интересует колония бук, которую уже можно реализовать по хорошей цене, приезжайте ко мне в лицей. Ваша доля — плата от лицея и треть стоимости выловленного. С наилучшими намерениями, Матвей».

Конечно, вряд ли кто-то другой, кроме Брута, посчитал бы намерения писавшего наилучшими, но оба корреспондента крайне осторожно относились к сведениям, имеющим коммерческую ценность, и никому подобных записок не показывали.

Во-вторых, разумеется, не стоит и пытаться разводить бук, опираясь лишь на те скупые сведения, которые сэр Бенедикт посчитал возможным сообщить директору лицея. Если вы запрете буку в ограниченном пространстве и забудете о нем на пару месяцев, не следует надеяться, что за это время внутри образуется колония вашего имени. Для размножения букам нужны не только темнота и приватность, но еще и регулярное питание. Лучше всего подходят объедки с человеческого стола, которые, согласитесь, трудно найти на складе спортивного инвентаря, где самая съедобная вещь — это кожаные мячи.