– За исторические загадки по голове обычно не бьют, – резонно заметила Елизавета Петровна, следуя за внуком в его комнату. – Если дело, конечно, не сводится к поискам сокровищ!.. Кладоискательством ты, надеюсь, не занимаешься?

– Бабуля, я похож на идиота? – возопил он.

Елизавета Петровна оглядела его с головы до ног недоверчивым взглядом, помолчала немного и сообщила:

– Вроде бы не похож. Вот только клады ищут не только идиоты или фантазёры, а и вполне конкретные пацаны, как теперь принято выражаться. А теперь показывай свой французский текст!

Андрей протянул ей оставшиеся листки.

– Очки принеси, они на комоде в моей комнате.

Два листка из трех были посвящены уже виденному Андреем во сне мальтийскому посольству. А вот третий… Андрей попросил бабушку прочесть его дважды.

– Странные записи, – сказала бабушка, – особенно в конце. Ты догадываешься, о чем идет речь?

Но он только отрицательно покачал головой. Бабушка с сомнением посмотрела на него.

– Ну что же, не буду тебе мешать… – и с достоинством выплыла из комнаты.

А Андрей почти с отчаянием уставился в записи Кутасова.

«Вокруг Него сразу образовались различные тайные интриги с целью обрести Его для собственного имения. Если бы я мог только вообразить, какое несчастие получится потом из-за этого дара «Палестины» моему государю, то всячески отговаривал бы Императора от владения сим предметом. Мне тайно доносили, что завладеть им стремится не только ложа «Трех Знамен», но весьма глубоко покрытое тайной общество «Креста и Розы», члены которого будто бы считали сей предмет знаком великой силы и могущества, кои Он дарует своему владельцу. Вот почему мой бедный господин, который со всех сторон был окружен предательством, соизволил сделать хранителями этого предмета рыцарей из ордена св. Иоанна Иерусалимского, в преданности коих не сомневался. В одну из ночей он призвал меня в тайную комнату, где и передал сей предмет новым его охранителям. Увы, нам! Сила ордена «Розы и Креста» оказалась нами недооцененной, и через весьма непродолжительное время сей предмет таинственным образом был похищен. С того самого момента и начались неисчислимые беды, приведшие моего господина на смертный одр. Происшедшее отцеубийство настолько меня потрясло, что я вынужден был на долгие годы оставить столь любимые мною края и отбыть на чужбину. Но это было лишь явной причиной моего поспешного отъезда. Мне удалось добыть сведения о том, что предмет вожделений многих и многих тайных обществ, был выкраден розенкрейцерами, кои верили в Его безграничное могущество и жаждали напитаться им, чтобы распространиться по всему миру. И я дал себе клятву вернуть этот могущественный предмет в Россию и бросился на поиски его. Многое я испытал, странствуя по свету вслед за передвижениями моих недругов, но хитростью, умом и проницательностью своею обязан был тому, что предмет тот, в конце концов, очутился в моих руках. Я выполнил клятву, когда-то данную Императору: возвратить предмет в Россию, с тем чтобы передать затем достойнейшему из будущих Императоров, если его самого к тому времени уже не будет в живых. Но тогда я не увидел достойнейшего. И я захоронил Его до лучших времен. И передам сей завет своему сыну, ощутив на своем челе дыхание смерти…»

На этом месте текст обрывался. То ли граф Кутасов не продолжил свои записки, посчитав, что исполнил данный им зарок, то ли часть их была утеряна за более чем два века. «Чем дальше в лес, тем больше дров!.. » – вслух произнес Андрей. Да и что такое, в самом деле, происходит? Вместо того чтобы каким-то образом разъясниться, окружавшие его тайны, напротив, продолжали сгущаться все больше и больше. Во всяком случае, ясно одно: и в руническом тексте, и здесь, в записях графа, говорится о каком-то предмете, дарующем могущество, власть и тэпэ. Навряд ли даже в то время подобных предметов было несколько. Стало быть, речь, вероятнее всего, идет об одном и том же. Вопрос – что это есть?!

Но сколько ни ломал Андрей голову над заданной предком загадкой, ничего умного не вытанцовывалось. Наоборот, все усложнилось, потому что к мальтийцам и масонам теперь, кажется, прибавились еще и розенкрейцеры. Избавил его от этих мучительных раздумий простой телефонный звонок. Звонил Виктор Ниссен.

– Что, – энергично поинтересовался Андрей, – запарка кончилась?

– Как сказать… – грустно отозвался Виктор. – Почти. Для меня, во всяком случае.

– В смысле?

– Я вчера подвернул ногу. Результат – растяжение связок. Вот только из больницы на такси приехал.

– Все так серьезно?

– Да ничего, жить можно. Хромаю помаленьку по квартире.

Андрей не выдержал серьезного тона и расхохотался. Дело в том, что Виктор Ниссен с юности, по крайней мере, сколько его помнил Андрей, постоянно попадал в самые дурацкие и нелепые ситуации: однажды он сломал ногу, танцуя со своей пассией прямо у нее дома – запнулся о палас; в другой раз, возвращаясь по зиме к себе домой с вечерних посиделок с друзьями, подвергся нападению и с него сорвали норковую шапку, а когда он обратился к проходившему мимо милицейскому патрулю, те его повязали и отправили в вытрезвитель… Но верхом абсурда для Андрея стал ночной телефонный звонок из милиции, когда дежурный милиционер принялся его дотошно расспрашивать насчет некоего Виктора Ниссена, который сейчас находится у них в отделении и обвиняется в карманной краже в автобусе. Тогда Андрей точно так же не выдержал и расхохотался в голос, ибо Виктор всегда был патологически честен. К счастью, дежурный оказался вменяемым человеком, выслушал положительную характеристику, данную Андреем приятелю, и поверил Виктору на слово, что настоящий жулик, промышлявший в автобусе, просто подбросил ему под ноги украденный у женщины кошелек. Да и то! Ну, никак не тянул этот интеллигентного вида тюха в очках на шустрого карманника.

– Не нахожу ничего смешного… – после некоторой паузы обиженно сказал Виктор. – Я бы тебе посочувствовал, окажись ты на моем месте.

– Надеюсь, что не окажусь, – сказал Андрей. – Так, значит, ты сегодня будешь дома?..

– Подозреваю, что не только сегодня. Чего бы я тогда звонил? Может, зайдешь, если есть время?

– Обязательно! Обязательно зайду, дорогой дружище! И пива возьму, если пожелаешь. Тем более, у меня есть много чего рассказать…

Андрей позвонил раз, потом второй, и, наконец, в проеме двери образовался его долговязый приятель с длинным лицом, чем-то смахивающим на морду породистой лошади, сейчас на этой благородной морде читались грусть и вселенская скорбь. Сильно хромая и морщась от боли, Виктор доковылял до стола и упал в кресло. Андрей примостился в другом кресле и водрузил на стол пивные банки и копченую скумбрию, истекавшую золотистым жиром. Лицо Виктора тотчас прояснилось. Пока он наслаждался принесенными другом дарами, тот довольно подробно пересказывал ему последние события, включая обретение им записок Кутасова. Когда Андрей вытащил из своей непременной черной папочки пожелтевшие листки и помахал ими перед носом приятеля, у того загорелись глаза, когда же Андрей с выражением прочел ему текст, – Виктор на какое-то время буквально онемел и даже позабыл про столь любимые им яства.