На прощание Король учтиво поблагодарил меня и похвалил за хороший французский язык и приятные манеры, которые я приобрел, когда три года обучался в Париже, куда меня послал Император.

Пополудни Король сопровождал Императора и все его семейство в большой прогулке, во время которой они обошли большой сад, что составило более двух часов ходьбы.

Английский садовник развернул тут весь свой талант. Река Ижора снабжает все каналы, которые тут проходят, водами не только очень прозрачными, но также очень здоровыми для питья. Они употребляются за столом Императора. Почти все мосты уже отстроены из тесаного камня, который добывается в ближайшей каменоломне».

Оказывается, вода в Серебряном озере была прозрачна до самого дна! – изумился Андрей. И к столу императора подавали речную воду, причем Государь считал ее превосходной!.. Да, много чего умудрились натворить его непутевые потомки за два прошедших века – озера и каналы заилились так, что теперь вода в них кажется совершенно черной. Грустно, господа!.. – он глубоко вздохнул и продолжал читать.

«Несмотря на известную всем воздержанность в пище, стол Императора всегда убирался великолепно, и в особенности изобиловал десертом.

Ровно в девять часов вечера двери из внутренних апартаментов растворялись, и Император в сопровождении Императрицы, наследника престола и прочих лиц императорской фамилии с их воспитателями графом Строгановым и княгиней Ливен – вступал в зал. Он шел обыкновенно впереди всех под руку с Императрицей. Грозно оглядываясь кругом и фыркая во все стороны, он отрывистым движением снимал с рук краги, который вместе с шляпой принимал от него дежурный камер-паж. Император садился за стол, имея по правую руку свою августейшую супругу, а по левую – великаго князя Александра Павловича. Прочие приглашенные собеседники чинно занимали приготовленный для них места. За столом царило глубокое молчание, прерываемое иногда Государем да графом Строгановым, дерзавшим подчас даже вступать в спор с грозным повелителем. Случалось, что когда Государь был в особенно хорошем расположении духа – к столу призывался придворный шут Иванушка, изумлявший иногда самаго Государя смелостью своих речей. Этот Иванушка был отличным орудием для лиц, который хотели обратить на кого ни будь гнев или милость монарха, подучая дурака на чересчур смелую выходку. От себя он ничего не выдумывал, но как попугай повторял выученное.

По окончании ужина, государь пред тем, чтобы удалиться во внутренние покои, осматривал пажей, и сняв со стола вазы с остатками конфект и бисквитов, бросал таковые в дальний угол зала, видимо забавляясь как мальчики, толкая и обгоняя друг друга, старались набрать как можно больше лакомств».

Ну а это уже полный моветон, подумал Андрей. Как же – самодержец! Что хочу то и ворочу. Тьфу! В сердцах плюнул он, представив, как мальчишки-пажи дерутся из-за конфет и пирожных. Да уж, характер у императора был весьма разнообразен – и как только Кутасову на протяжении стольких лет удавалось с ним ладить?.. Стоп! – сказал он себе, – ведь разгадка лежит на поверхности. Когда 11-летнего турчонка подарили Павлу, последнему было всего 13 лет. Совсем еще мальчик. Они вместе играли, возможно, имели какие-то общие мальчишеские тайны. Конечно, при своем вспыльчивом темпераменте Павел всячески его угнетал – но ведь и по-своему любил, наверное. А детская дружба – самая крепкая. С течением времени товарищ по детским играм воспринимается практически как родственник. Иного объяснения я не нахожу. Ну а здесь у нас что? – спросил он себя, рассматривая следующий листок. Какие-то вопросы, ответы… Похоже, что-то масонское… А почему бы и нет? Известно, что в юности Павел находился под влиянием масонов и даже сам вступил в ложу. Что касается Кутасова – сие покрыто неизвестным мраком. Вполне возможно, что он тоже был членом ложи, ведь Павел фактически не мог без него обходиться.

Внезапно проснулся мобильник. Андрей вздрогнул, настолько он погрузился в свои размышления, оторвавшись от реальности. Звонила Агриппина. Голос был уставший – да и то, на дворе уже ночь.

– Андрюша, я сегодня переночую у себя – сил никаких, только что освободилась… – Небольшая пауза. – Ты не обидишься?

– Конечно, обижусь! Причем, смертельно. Агриппина, милая, я же не ребенок. Если устала – отдыхай. В таком состоянии нечего мотаться по дорогам.

– А ты скучать будешь? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Еще как буду! Но я буду представлять тебя рядом – и мне будет хорошо.

В ответ послышался ее смех.

– Ну что ж, в наше время виртуальная близость это уже неплохо… Кстати, что у тебя случилось?

– А почему ты считаешь, что у меня что-то случилось? – насторожился он.

– Я не думаю, я знаю. Чувствую, – пояснила она.

– Ах, да, я же забыл, что имею дело с простой ингерманландской ведьмой… – пошутил он. – Но самое интересное – действительно, случилось… – и он интригующе смолк.

– Андрюшенька, не томи… – протянула она после небольшой паузы. – Поведай хотя бы в двух словах. Я же заснуть не смогу! Ну, хотя бы намекни: хорошее или плохое?

– Скорее, хорошее… – задумчиво отозвался он. – Я, конечно, ощущаю себя бессовестным вором, однако, что есть то есть.

– И что же ты украл?

– Рукопись. В библиотеке. И принадлежит она… – он сделал эффектную паузу. – Графу Кутасову-старшему!!

– Не может быть! – выдохнула Агриппина.

– Представь себе! Ну, если уж быть честным, не рукопись, а несколько рукописных листков на французском языке.

– Но откуда ты знаешь, что это записи Кутасова? Они подписаны?

– Нет, не подписаны. Может, поэтому на них никто и не обратил внимания. А может, просто не находили, и они так и пролежали два века в толстенном томе, который я сегодня случайно взял посмотреть. Но записи принадлежат точно его перу, потому что там пересказывается всем известный старый анекдот, при участии графа Кутасоваи князя Суворова.

– Фантастика!.. А есть там что-нибудь интересное для нас?

– Пока не знаю. Прочитал про пребывание короля Станислава Понятовского в Гатчине, – кстати, Кутасов водил его в подземелья!

– Ха! А ты говоришь, ничего интересного!.. Еще как интересно…

– Хмм… А ведь верно… Еще про некоторые развлечения Павла, весьма сомнительные. Дальше, похоже, что-то про масонов, – я пока не углублялся…

– И ты вот так прямо с листа на старом французском и читаешь? – недоверчиво спросила она.

– Так прямо и читаю, – не без гордости сообщил он. Но тут же поправился. – Это меня бабушка натаскала, еще в школе.

– Да, она у тебя гигант! – с уважением произнесла Агриппина. – Я просто умираю от любопытства. Может, мне все же приехать?

– Не вздумай! Уж полночь близится. Куда ты поедешь? Я себе этого не прощу.

– Ладно, согласна, – она вздохнула. Помолчала немного. – Ты прав, мне бы сейчас только до постели добраться… Спокойной ночи, любимый!..