Он свирепо посмотрел на меня. Я проглотил застрявший в горле ком и кивнул.

Когда я вернулся за свой стол, зазвонил мой мобильный телефон.

— Смотрели видео?

— Да.

— Теперь вам понятно, что надо делать?

— Вы о чем?

— Можете менять методы в соответствии с личностью субъекта. Ковловский был глуп. Думаю, ваши субъекты окажутся интереснее.

Я не был уверен, что понимаю, о чем он толкует. А если и понимал, то без особой охоты.

— Что за субъекты?

— Те, которых я пометил браслетом.

У меня отвисла челюсть.

— Как я могу их допрашивать? Один — банкир высокого ранга, второй — известный адвокат, третий — неудачник. И у всех надежное алиби.

— Нет у них никакого алиби.

— Их даже не было в Таиланде. Все в это время находились в разных странах: один в США, второй в Анкор-Вате, третий в Малайзии.

— А разве это не сговор?

— Да, может показаться подозрительным, но не доказывает их прямого отношения, — я не сразу подыскал слово, — к убийству.

— Сестра говорила, у них были собрания. Ну вы понимаете, главных акционеров.

— Откуда она узнала?

— Сама на них присутствовала.

Меня осенило.

— Она ходила на собрания, где ее тело и смерть рассматривались в качестве факторов получения прибыли? Мне необходимы доказательства.

— Разве признание не является самым надежным доказательством?

— Такого признания у свободных людей не добиться.

— У свободных людей? Я над этим работаю. — Монах разъединился.

Намереваясь нагло солгать, я позвонил Викорну прямо на его мобильник.

— Я тут подумал… надо бы устроить облаву на Бейкера и Смита. Мне кажется, за этой «слоновьей историей» стоит один из них.

— Зачем возиться с облавой? Я пошлю мотоциклиста.

— Нет, полковник, я все-таки не уверен, что это они. Но не сомневаюсь, мы из них сможем что-нибудь вытянуть.

— Делай как знаешь. Но я хочу, чтобы того, кто послал Танакану фотографию, взяли за яйца и подали банкиру в красивой бархатной упаковке.

— Понимаю.

— Он предпочтет, конечно, живого, чтобы можно было позабавиться.

— Догадываюсь.

Я откинулся на стуле и, балансируя на задних ножках, положил свои ноги на стол и сложил руки домиком. Это никогда не помогало, зато я чувствовал себя Филипом Марлоу.[36]

Я хмурился. Трое все тех же подозреваемых: Дэн Бейкер, Том Смит и кхун Танакан. Только в чем они подозреваются? Я даже не уверен, что договор с Дамронг в Таиланде сочтут незаконным. Не был уверен, что такой договор вообще есть. Может, никакого преступления, кроме совершенного Ковловским убийства, и не было. То, что произошло, было преступлением против совести, против человечества, и оно повлекло за собой смерть других: невинной Нок, страшная кончина которой лежала тяжелым грузом у меня на душе, чуждого всего земного Пи-Оона и его пылкого любовника. Вот что хотел сказать монах, и в этом я был с ним согласен. Но кого припугнуть первого: Бейкера или Смита? Танакана до поры до времени трогать нельзя — он под защитой Викорна. Я вообще не представлял, как можно со всем этим разобраться. Думаю, даже Марлоу в подобной ситуации сломал бы себе голову.

На первый взгляд, главный кандидат на то, чтобы его припугнуть, — Бейкер. Слабохарактерный человек, он привык договариваться с полицией, а такая черта как верность скорее всего вообще ему не присуща. Я склонялся в его пользу, но внезапно передумал. Что-то в Бейкере было не так… Да и в последнее время он меня озадачивал. Расследование превратилось в головоломку, которая представляла собой не китайские коробочки, а китайские пирамиды, входящие одна в другую. Танакан и Смит были частью элитной Великой пирамиды международных игроков. Смит находился где-то у основания, Танакан — поблизости от вершины, но в одной эксклюзивной всемирной пирамиде. Дэн Бейкер, мелкий жулик, принадлежал совершенно иной, захудалой пирамиде. И в ней занимал близкое к основанию место.

Пока я размышлял над головоломкой, меня все больше привлекал Смит. За внешним обликом, несмотря на его блестящий ум и житейскую мудрость, чувствовалась новомодная британская истерия. Мужчина, потерявший голову в угаре ревности больше одного раза, способен на это опять и опять. Я подумывал, не арестовать ли его, но решил заглянуть к нему в контору на разведку. Должен признаться, грешу тем, что один из моих дядей назвал «комплексом вечно второго».

Эту проблему обычно не затрагивают в детективных романах, но она существует. Как скромному рядовому полицейскому из «третьего мира» навести страх на высокопоставленного уважаемого юриста, который и лучше образован, и умен, и обладает властью и хорошими связями, то есть сам способен запугать кого угодно? Назовите это чувством неполноценности, но если вы ощущаете себя жертвой, это еще не значит, что вы не можете ею стать.

Перед тем как схватиться со Смитом, я бы не отказался разжиться конкретными фактами, но когда задумывался обо всех его эпизодических появлениях, понимал, что все это не более чем мираж. Его тяга к борделям и проституткам в другом, более лицемерном, обществе сослужила бы ему плохую службу, но, благодаря нашей естественной открытости, в Таиланде люди посчитают, что он ничем не отличается от других здесь живущих. Мне требовалось нечто большее, пусть даже не связанное с убийством, что придало бы уверенности. А пока я сидел, не в силах преодолеть апатию, и не спеша составлял план. Было уже около шести, когда я наконец решил подозвать к своему столу Лека.

— Лек, ты держишь в участке юбку?

— Конечно, нет, — ответил он, пряча улыбку. — По-твоему, мне без этого мало достается?

— Тогда иди домой и переоденься в свое лучшее субботнее платье. Облегающую майку или джемпер, чтобы было видно, как подействовал эстроген, юбку покороче, подрумянься, наложи тени, надень серьги — в общем, сделай все, что требуется. Ты должна выглядеть соблазнительно, но не вульгарно. Все-таки «Парфенон» — заведение высшего класса.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Хочу, чтобы ты снова туда сходил и спросил, не найдется ли для тебя работа. Только на этот раз будь серьезен, чтобы тебе поверили. Когда станешь выходить, пройдешь мимо швейцара. Дай ему бумажку с моим именем и номером мобильного телефона. Шепни: где угодно, когда угодно и по любой цене.

Я снова положил ноги на стол и стал ждать.

— Рынок «Чатучак», завтра в 11.30, прилавок 398 в северо-западном углу. — Проговорив это, женщина тут же повесила трубку.