— Та видеозапись — с Дамронг… Ее сделали в номере Танакана в клубе «Парфенон».

— Неужели? Вы считаете, он рассказывал то, что мне не полагалось знать?

— Но вы же знали о сделке?

— Какой сделке?

— Был заключен договор, не исключаю, что добровольно. Она предложила, что умрет подобным образом в обмен на крупную сумму.

Швейцар, прервав рисование, помолчал. Глаза смотрели куда-то вдаль.

— Вот как? И какую же? Ах, вы не знаете. Конечно, вы правы, наверное, крупную. Лично я воспользовался бы шансом — умер бы тысячу раз, чтобы вырвать семью из его лап. Не представляете, что значит сделать себя заложником на всю жизнь.

Я все еще не пришел в себя и промямлил жалким, умоляющим тоном:

— Дело в том, что подобных сделок раньше не заключали. Поэтому тут требовался тонкий подход. Нужно, чтобы правильное предложение было сделано в подходящее время. Не знаю, кому первоначально пришла в голову идея — ей или им. Известно одно: в этом деле замешан англичанин Том Смит. Расскажите хотя бы о нем.

Швейцар что-то проворчал и размышлял несколько мгновений.

— Еще один обманутый мерзавец. В таком обществе, как наше, лучше быть либо магнатом, либо крестьянином. Положение между ними сильно действует на нервы. — Он помолчал и пытливо посмотрел на меня. — Не понимаю, что мужики находили в этой Дамронг. На мой взгляд, обыкновенная кхмерская девушка заурядной наружности — ничего особенного. В Пномпене таких за тысячу бат можно снять десяток. Я на нее нисколько не западал. Таким бездушным проституткам во всем мире цена пенни за дюжину.

Что я мог ответить? Только с трудом сглотнул и промычал.

— Этот англичанин — он из среднего уровня, между верхом и низом?

— Юристишка, не знающий своего места. Не поверите, продолжал лезть на рожон даже после того, как я его предупредил.

— О чем?

— Что на девчонку положил глаз босс. Думал, оказываю ему любезность, спасаю жизнь, а он ничего не понял.

— Так он знал, что Танакан выбрал себе Дамронг?

— У него, как у любого фаранга, голова набита несусветной чушью о равенстве, чести, демократии, равноправии в любви. Дамронг рассказала о нем Танакану. Мне пришлось принимать меры.

— Вы хотите сказать, Дамронг хотела устроить, чтобы Смита убили, и поэтому сказала Танакану, что он его соперник? Зачем?

— Не думаю, что она желала ему смерти. Из того, что вы мне сказали, получается — у нее был собственный замысел. Я играл роль доброго советчика. Сначала вежливый намек, затем вежливое предупреждение. Наконец наступил черед продемонстрировать орудия пыток. Это очень странно. Складывалось впечатление, что она специально пыталась заставить обоих мужчин возненавидеть ее. Дразнила Смита Танаканом, а Танакана — Смитом. Даже начинающая проститутка поняла бы, что так нельзя. — Швейцар посмотрел на меня и пожал плечами.

— Когда Смит осознал, что к чему, то должен был как-то вернуть расположение Танакана. Тот уничтожил бы его как юриста, даже если бы оставил в живых.

— Я уже сказал: она хотела заставить обоих полюбить и возненавидеть ее. Тогда я решил, что девица просто сумасшедшая. Но теперь начинаю понимать: она знала, что делала. — Он посадил в клетку еще одну раскрашенную птицу. — Это все, что я могу вам сказать. Беседуя с вами, я рискую жизнью, но делаю это только потому, что хочу сохранить хотя бы крохотный кусочек души в этой инкарнации. Иначе придется родиться насекомым. Мне не нужны деньги, но больше со мной не связывайтесь.

В юридической конторе нашего долговязого красавчика мистера Смита меня ждал не совсем тот прием, который я встретил во время своего первого визита. Но ведь я пришел не как игрок на поле международной порноиндустрии, а всего лишь в качестве скромного детектива и, следовательно, не заслуживал уважения. Кто-то уже доложил ему обо мне. Викорн? В этой симфонии предательств обыкновенный обман мог показаться незатейливым мотивчиком вроде «Джингл беллз». Не уверен, что сам Викорн сознает, на чьей он стороне.

Смит провел меня в кабинет, опустился в свое роскошное кресло (черная кожа и хром, мог поворачиваться и кататься по желанию хозяина, Смит и не представлял, как сильно оно напоминает тот, на котором он сидел в Чикаго в обильные дни «сухого закона» в своей прежней жизни) и, сгорбившись, уставился на меня. Он даже не произнес своего обычного насмешливого «ну?». В этом не было необходимости.

— Меня, мистер Смит, немного удивляет ваше отношение.

— Да-а? Что за отношение? — В речи адвоката чуть сильнее проявилась составляющая кокни.

— Умерла женщина, убита. Та, которую вы патологически обожали. Женщина, чье тело…

— Детектив, прекратите эту мелодраму «третьего мира». Я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Я говорю об убийстве, мистер Смит.

— Вот как? И кто жертва?

— Дамронг Тарасорн Бейкер, и не она одна. — По Смиту было незаметно, что имя ему что-то сказало. — Ваша любовница. Ваша шлюха. Ваша игрушка. Ваша мучительница.

Никакого эффекта. Если фаранг, особенно юрист, зацикливается на мысли, что «А» не может быть «не-А», все связи с сердцем рвутся. Такое впечатление, что на уровне верхней чакры перекрывают кран и остается одна голова.

— Женщина, от которой вы буквально сходили с ума, — осторожно произнес я и снова не получил ответа. Но по крайней мере ему стало капельку неловко. — Бывшего мужа этой женщины вы недавно повадились навещать.

Он превосходно держался, эдакий образец Большого каменного лица,[37]способного противостоять любому натиску. Но если я не ошибся, дернулся мизинец его левой руки, а потом он потер нос указательным пальцем правой. Опытный охотник способен заметить и такой след.

Я расхаживал по кабинету взад-вперед — техника, схожая с тем, как млекопитающие метят свою территорию мочой. Это вызывало в нем раздражение, хотя и несильное. Я набрал в легкие побольше воздуха.

— Женщина умерла. Как я сказал, убита себе подобным. Женщина, чье тело обладало способностью сводить вас с ума. Так получилось, что ее кончина была отснята. — Я помолчал, чтобы выиграть время и рассмотреть, как подергиваются уголки его губ. — Да, мистер Смит, отснята. Точнее, записана на DVD-диск. Так какие слова надо употребить, чтобы международное сообщество вспыхнуло негодованием? Может, «нарушение закона об авторских правах»? Допустим, я расследую особенную, вопиющую форму нарушения авторского права. Нет смысла отвлекаться на такие мелочи, как вред, нанесенный вами трем людям: некой Нок, работнице из «Парфенона», некоему Пи-Оону, безобидному транссексуалу, который слишком много знал, и некоему кхуну Косане, его любовнику, который имел несчастье заполучить упомянутый диск и показал его своему возлюбленному. Надо признать, ваш путь полит кровью, кхун Смит.