Моисеевна еле поспевала за ним из-за своего почтенного возраста. В отремонтированном помещении он пнул ведро с краской, еще что-то прокричал о чуде, молитвы стал читать. Наша Фаина Моисеевна как увидела пакет с монетами, самоотверженно бросилась спасать экспонаты, а монах в этот момент сбежал.

Гуров был обескуражен рассказом директора. Что в этом музее творится? То один с катушек съехал, теперь вот другой явился с пророчествами. Мистика какая-то. Монахи, то ли чудеса, то ли галлюцинации…

– Хорошо. – Он, как всегда, принялся тщательно опрашивать свидетеля. – Двери во все залы были открыты с самого утра? Но ведь музейная часть для посетителей сейчас не работает.

– Да, конечно. Сегодня я лично открыл все замки, так как жду инженера для составления новой схемы сигнализации. Как я говорил, ремонт окончен, можно наконец заняться мерами безопасности.

– Вы уверены, что это действительно коллекция князя Разумовского?

– Я осмотрел монеты мельком, пересчитал их. Но, вне сомнений, монеты из нашего музея. Очень жаль, что кожаный альбом преступники уничтожили.

– Стоп, – остановил директора Гуров. – То есть монеты найдены без альбома?

– Ну да, – кивнул Костиков. – В пластиковый пакет были завернуты и находились в ведре с краской.

– И как Фаина Моисеевна поняла, что это монеты?

– Так когда монах ведро перевернул, пакет вывалился из него и часть монет высыпалась. Это просто кощунство – такое обращение с ценными экспонатами! Эти рабочие – истинные варвары, которые ради наживы готовы разрушить частичку культурного наследия страны. Разве можно так обращаться с ценнейшей коллекцией. И нам теперь придется спешно приводить ее в порядок, изыскивать какой-нибудь альбом в запасниках, чтобы коллекция отправилась к месту выставки в должном виде.

Лев Иванович снова прервал рассуждения Костякова. Он попросил организовать для Фаины Моисеевны перерыв, чтобы она рассказала лично, что же произошло.

Пока крупная пенсионерка со вздохами и удивленными восклицаниями рассказывала о явлении монаха в музей, ее место заняла с недовольной гримасой Марьяна.

Гуров снова выслушал ту же историю о том, как монах в черной одежде буквально промчался, как призрак, сквозь все залы, пинком перевернул ведро, откуда в потоке краски выплыл пакет с монетами. Он открылся, монеты выскользнули, и Фаина Моисеева в шоке бросилась их собирать.

– Только руки оттерла от краски, – взмахнула она ладонями. От дамы и впрямь разило растворителем.

– Как он выглядел? Можете его описать?

– Рыжий, – уверенно заявила женщина, так что огненные кудри на ее затылке затряслись. – Небольшая рыжая бородка и рыжие кудри из-под шапочки, худенький, щупленький, как мой покойный муж Яков. – Она показала рост гостя на уровне своего плеча. – И голос у него блеющий, как у козленка. А шустрый, я за ним неслась, как молодая лань. Я же вчера в церкви свечку поставила, заказала молебен, чтобы проблемы наши разрешились. И Бог нам помог, совершил чудо.

– Вы раньше монаха встречали?

– Нет, нет, – замахала руками пышная библиотекарша. – Я бы его запомнила, он же вылитый Яков.

Лев еще немного поговорил с набожной женщиной, но ничего важного не узнал. Он разрешил библиотекарше вернуться на ее рабочее место и снова принялся осматривать мастерскую: подошел к окну, измерил шагами расстояние до стола, постучал по стенам и столу, осмотрел замок в двери. Он даже залез на стол, и в таком виде его застала заведующая музеем, Римма Алексеевна. Женщина удивленно воскликнула:

– Осторожно! Стол очень хрупкий!

– Прошу прощения, мне он показался крепким. – Лев спрыгнул со стола, но оступился и врезался в женщину. – Простите, очень больно?

– Ничего, ничего, – потерла ушибленное плечо старушка. – Пожалуй, предположу, что вы намеревались упасть к моим ногам. Меня с порога осчастливили новостью, что монеты найдены. Вас можно поздравить с успешным завершением дела?

Лев сдержанно кивнул, ему не хотелось приписывать себе находку, ведь коллекция была найдена совершенно случайно.

– Могу я взглянуть на монеты? – поинтересовалась женщина.

– Чуть позже, сейчас их осматривает эксперт, потом я заполню бумаги для возврата вещественных доказательств в музей.

– И тогда мы снова будем нести за них полную ответственность, – Римма Алексеевна фыркнула. – Надеюсь, Владимир Ильич наконец серьезно отнесется к сохранности ценных экземпляров.

– А до этого он к их сохранности относился не серьезно?

– Ах, не берите в голову старческое ворчание. Столько неприятных событий, тут немудрено превратиться в желчную брюзгу.

Лев слушал пожилую женщину, а сам старательно принюхивался, от нее шел какой-то знакомый, еле уловимый запах, совсем не похожий на духи или аромат шампуня. Но он никак не мог вспомнить, где ему встречался этот своеобразный запах.

Из дверей выглянул эксперт:

– Я почти закончил, Лев Иванович. Все в порядке, монеты соответствуют описанию, повреждений нет; еще минут десять потрачу на бумаги и отдам монеты. – Он обратился к музейной сотруднице: – Извините, а нет растворителя и тряпки? Все-таки вляпался, кроссовки и руки измазал. Можно у вас себя привести в порядок?

– Да, конечно, идемте со мной, – охотно согласилась помочь эксперту Римма Алексеевна. – Могу я взглянуть на коллекцию? Хочу вам признаться, что до сих пор испытываю священный трепет, когда вижу эти редчайшие экспонаты. Быть может, одной из этих монет оплатили работы древнего архитектора, что возвел Афинский акрополь, или купили благосклонность знаменитой гетеры. Вы знаете, что древние греки считали, что каждый уважающий себя грек должен иметь трех женщин: жену – для продолжения рода, рабыню – для чувственных утех и гетеру – для душевного комфорта?

– И каждой на день рождения подарок, на лето новые босоножки, а на зиму новую шубу? Хорошо, что сейчас три в одном, – пошутил эксперт.

Они прошли в соседний зал, где в кабинете директора Гуров вручил коллекцию находящемуся едва ли не в эйфорическом состоянии Костякову и принялся заполнять документы на возврат вещественного доказательства в музей. Эксперт с музейной работницей ушли на поиски чистой ветоши и растворителя.

В кабинет Марьяна:

– Там из посольства приехали, монеты забирать.

– Как? – всполошился Костяков. – Сегодня, неужели я забыл? Где документы на монеты?

– На стол я положила, – девушка поджала губы. – Ну чего? Он директора спрашивает.

Владимир Ильич стал лихорадочно перебирать бумаги на столе:

– А вот, вроде нашел. А в чем ему монеты отдавать? Альбома же нет! Да что ж такое! – Он всплеснул руками от новой проблемы. – Марьяна, иди документы у него проверь, кофе предложи человеку. Еще ничего не оформлено, ну отвлеки как-нибудь. По музею проведи! Дай мне хотя бы полчаса.

– Да кому он нужен, музей этот, – фыркнула бухгалтер.

– А где где Фаина и Римма? – директор суетливо выдвигал ящик за ящиком старого громоздкого шкафа.

– Без понятия, у меня своей работы хватает, еще за ними следить, – пробурчала девушка, удаляясь в сторону библиотеки.

– Да