где они? – Костяков нервно дернул ящик, и тот с грохотом вылетел из пазов, на пол посыпались пластиковые коробочки с губчатыми подложками внутри.

Гуров дописывал документ, краем глаза поглядывая, как пожилой мужчина ползает, собирая рассыпавшиеся коробки.

– Вот, специальные квадрумы, – высыпал на стол коробочки Владимир Ильич.

В дверь снова заглянула Марьяна:

– Инженер пришел, по поводу сигнализации. – За ее спиной стоял мужчина с объемным чемоданом и бумагами в руках.

Костяков нетерпеливо взглянул на Гурова:

– Долго еще с документами?

Тот протянул исписанные листы:

– Пишите расписку о получении, заполните опись, внизу поставьте подпись и дату.

– Хорошо, – резкими порывистыми движениями директор сгреб к себе документы, уронив несколько коробок на пол. Он вскочил и подошел к двери. – Марьяна, покажи, в каких залах сигнализация. Я сейчас очень занят!

– Не знаю я, где и что. У меня своя работа, там, между прочим, человек ждет. Я пошла ему кофе готовить. Мне что, разорваться?! – Девица резко развернулась и застучала каблучками по паркету. Гуров вяло посочувствовал директору: «повезло» же тому с молодой и красивой супругой.

– Простите великодушно, у нас тут чепэ. – Костяков прижал просительно руки к груди и закивал инженеру. Он попросил Гурова: – Я сейчас все заполню, бога ради, проводите специалиста в соседнюю дверь к Римме Алексеевне. Пускай она покажет, где и что располагается. Мне необходимо заполнить документы и упаковать каждый экземпляр. У нас без сопровождения экспонаты оставлять нельзя, кругом раритеты! Безумный день!

– Хорошо, – согласился Гуров. В коридоре он указал инженеру на дверь в конце помещения. – Прямо, белая дверь.

Он проводил взглядом мужчину, пока тот шел до двери и после вежливого стука приоткрыл ее. В общем кабинете Римма Алексеевна развлекала эксперта, который оттирал кроссовки, Марьяна уже колдовала над маленькой плиткой, заливая в турку кофе. Лев обернулся: за столом Костяков то бросался укладывать монеты в коробки, то торопливо заполнял расписку; от волнения и суеты на лысине у него выступили капли пота, а галстук топорщился над голубой рубашкой.

Гуров задержался в дверном проеме и втянул воздух, по коридору полз запах растворителя, смешанный с ароматом кофе и гвоздики.

– Вот, все готово. – Костяков с шумом отодвинул от себя документы, снова не рассчитал, и опять со стола посыпались коробки, а вместе с ними местами заляпанный краской мешок с монетами.

Владимир Ильич бросился под стол за блестящей россыпью монет, оперативник тоже пришел на помощь, стал собирать металлические кружочки, которые разлетелись в разные углы комнаты.

Костяков начал раскладывать монеты по квадрумам, вполголоса пересчитывая, то и дело сбиваясь. Гуров, чтобы не смущать директора, пробежал глазами документы о возврате драгоценных вещественных доказательств в музей. В приоткрытую дверь он видел, как сначала Римма Алексеевна повела инженера в глубь здания, а минутой позже Марьяна с чашкой кофе прошла в сторону библиотеки.

Эксперт дружески кивнул оперативнику:

– Лев Иванович, ты на колесах? Подбросишь в отдел?

– Давай, – согласился Гуров, он обернулся к Костякову: – Владимир Ильич, не буду вам больше мешать. Документы забираю, коллекция остается под вашим надзором. С вами свяжется следователь, чтобы опросить в связи с расследованием.

Костяков поднял напряженное от подсчетов лицо от стола:

– Ох, прошу прощения, что не провожаю вас. Благодарен вам от всей души, спасли меня от гибели! Да что там меня! Музей, народное достояние! Приглашаю вас на экскурсию, когда вся эта суета закончится.

– Спасибо, всего вам доброго. Я дорогу к выходу найду, – попрощался полковник и вместе с экспертом прошел через залы в библиотеку.

В читальном зале Марьяна звонко хохотала, а сотрудник посольства, молодой человек в строгом костюме, вальяжно расположился на стуле и неторопливо прихлебывал кофе. При появлении сотрудников полиции молодые люди замолкли и уткнулись в документы, лежащие на столике библиотекаря.

Гуров вежливо попрощался, в спину ему полетело короткое:

– До свидания.

На выходе из музея он столкнулся с запыхавшейся Фаиной Моисеевной, которая с усилием несла полную корзину румяных яблок. Женщина остановилась отдышаться:

– Ох, задержалась с обеда. Яблоки на рыночке с такой хорошей скидкой купила. Угощайтесь. – Она сунула Гурову розово-красный плод. – Берите, берите. Вы такой молодец, нашли эти монеты! Рабочих поймали, а то они нам полмузея вынесли! Ох, что за люди нынче, ничего не ценят. При советской власти такого не было!

– Всего хорошего, – Гуров распрощался с библиотекаршей и по дороже пошел к своей машине.

По пути в отдел Лев расспросил эксперта о заключении относительно коллекции:

– Есть какие-то мысли по монетам? Может, увидел что-то необычное?

– Монеты редкие, и просто удивительно, что так небрежно были запакованы.

– Небрежно, что ты имеешь в виду? – уточнил полковник.

– Да слышал, монеты дорогущие, миллион зеленых. А их сунули в целлофановый кулечек и утопили в банке эмали. А пакет открылся, несколько монет наружу выскочили. Я лично их от краски оттирал, благо не успела засохнуть. А если бы пакет совсем порвался, представляешь, сколько трудов надо, чтобы привести их в надлежащий вид.

– Действительно, не очень предусмотрительно.

– А вообще монеты в прекрасном состоянии, их будто начищали специально. Блестят как новенькие.

– Да, реставратор готовил коллекцию к выставке.

– Постарался парень.

Гуров в ответ промолчал, эта история ему по-прежнему казалась странной. Реставратор в сумасшедшем доме, рабочие под следствием, монеты вернул какой-то случайный монах, а кто же их все-таки украл и спрятал в ведре с краской, он, опытный сыщик, так и не смог разобраться.

В отделе он хотел было заглянуть к Орлову в кабинет, но тот после доклада подчиненного по телефону о находке распекал опергруппу, работавшую вчера в музее:

– Почему в ведре не посмотрели!

– Смотрели, товарищ генерал, переливали из ведра в ведро краску, – возразил Орлову лопоухий старлей. Его начальник покосился на молодого сотрудника: молчи, мол.

– Переливали, говоришь? – генерал еще сильнее разозлился. – Это как вы так, товарищ старший лейтенант Иванчук, краску переливали, что не заметили пакет с монетами стоимостью миллион долларов?! У меня лучшие сыскари трясут этих музейщиков как грушу, весь отдел сутки одним музеем занимается, а он из ведра в ведро краску льет и ничего не замечает! Может, рано тебе в старшие лейтенанты, Иванчук? Вернешься в ППС, а лучше в стажеры, чтобы повторить основы оперативно-разыскных мероприятий? А то с такими сотрудниками меня не пенсия, а позорное увольнение ждет!

Гуров осторожно прикрыл дверь и прошел в свой кабинет. На столе у Крячко были разложены бумаги, а сам он увлеченно стучал по клавиатуре.

– Отчет пишу, Орлов велел все документы срочно сдать следователю, Лев Иванович. Давай мне бумажки, соберу все в кучу. Ты что такой хмурый? Такое дело закрыли, наслышан уже о