— Меня накажут, командир?

— За что? Ты все правильно сделал! Где они живут?

Он кивает в сторону — там, в углу двора, сложен из веток шалаш.

— Гон!

Он вытягивается.

— А вот за это — тебя наказать следует! Ей же скоро рожать, а ты поселил девчонку в шалаше! Да Лон!

— Я!

— Твой боец?

— Мой, командир!

— Так позаботься о том, чтобы его сестры не спали на улице!

— Яр!

Сидим со Слоном, и я рассказываю ему о произошедшем. Подполковник хмурится, пару раз машинально кивает.

— Вит, делать-то что будем?

— С кем?

— Да ладно тебе кота за хвост-то тянуть! Будто не знаешь…

— Знаю…

Молчим.

— Тут такая штука… — произносит, наконец, мой командир. — С одной стороны — приказ никто не отменял! А с другой — тут триста с гаком тыщ гражданских! Вот ты и твои хорны — взялись бы их под плинтус заровнять?

— Приказ-то я такой отдам… И они, скорее всего, его выполнят — парни-то запредельно жестокие, сам знаешь… Да и клятва их неподчинения не предусматривает. Только вот после этого уже не будет у нас больше Стрелы. Вообще не будет. И хорна ни одного не останется — ножи-то у них всегда при себе. И сам я… не знаю, как с таким и жить-то дальше?

— Вот! И я, хоть и «палач Мекензиевых гор» — а на такое не подпишусь! Да и все мы… Думаешь, Иванову сейчас легче? До неба высоко, до царя далеко — связи-то у нас нет! Переброс сюда возможен только через месяц, а до этого времени — сиди и думай сам! Не тебе перед президентом-то отвечать!

А наутро меня вызвал каперанг.

— Кого там разыскали твои бойцы, капитан?

Рассказываю ему в подробностях обо всем произошедшем.

— Так… И, говоришь, там еще кто-то остался?

— Да. И достаточно много.

— Вот что, Дима… — он впервые так меня называет. — Голова у тебя на плечах есть! Значит, так! Берешь свою команду — и на рудник! Мне нужна полная и объективная картинка того, что там вообще происходит и чего мы можем в будущем от всего этого ожидать. Транспорт вам выделят, распоряжусь.

— А в каких пределах я могу принимать самостоятельные решения, товарищ капитан первого ранга?

— Меня, вообще-то, Олегом Михайловичем зовут, капитан…

— Есть!

— Так-то… учти, я не каждому разрешаю так к себе обращаться! Ты — пока заслужил! И не своими головорезными штучками — я и не такое еще видывал… А вот к девчонкам этим вполне по-человечески отнесся — за то и ценю! Эх, видел бы ты в свое время Спитак…[20]

Он мотает головой.

— Ладно! Три дня тебе на все про все! Потом — ко мне на доклад! А что до решений… ты уже их принял, так и далее действуй!

Вот сумел же командир «Грома» меня озадачить…

Транспорт подали быстро — тяжелые грузовики, чем-то здорово похожие на их земные аналоги, подрулили к казарме уже через полчаса. За рулем сидели те же самые водители, что занимались этим и ранее. Для них вообще мало что изменилось. Начальство сидит в том же здании, отдает приказы на понятном языке… А что до внешнего вида и формы — так и привычный серый и черный цвет тут вполне присутствуют… Покрой же никого, похоже, вообще не заинтересовал.

— Гон, сестер в кабину! Они дорогу вынесут? Может быть, одну оставим здесь?

— Я бы оставил Ге…

— Добро! Сбегай к медикам, скажи, что я просил особо за ней присмотреть! А на кухне я уже договорился — она будет есть за нашим столом…

Немая сцена…

Гражданские хорны, а уж тем более женщины, никогда не допускаются к принятию пищи вместе с воинами.

Вообще.

Ни при каких обстоятельствах.

Именно по этой причине боец тогда кормил их отдельно, даже и паек попросил у своего старшины, не пошел за ним на кухню.

— Командир…

— Она — твоя сестра. Будущая мать. Ты — член моего клана. Ну, давай, скажи мне, что я не должен проявлять заботу еще и о ней! Ты пойдешь в бой и будешь постоянно оглядываться, думая о ней? Так, что ли, Гон? А ведь родственники есть не только у тебя!

Поворачиваюсь к старшине.

— Да Лон, а ты куда смотрел? Не мог сам, что ли, на кухню с этим сходить?

— Но… там же есть свой офицер.

— Там, между прочим, еще и наши военные медики питаются! И среди них тоже есть женщины! И даже не в форме… Ко мне бы подошел, — сбавляю тон. — Я бы с начальником столовой и поговорил…

Оглядываюсь по сторонам. Все мое воинство прекратило погрузку и прислушивается к нашему разговору.

— Так, я не понял! Куда ждем?! Выезд уже через десять минут!

Уже по дороге, облокотившись на дверцу автомобиля, продолжаю разбирать этот эпизод. Ох, похоже, я своим парням еще что-то сегодня в голове переключил…

Постукивая колесами на стыках, поезд подходит к платформе. Сегодня внеурочное прибытие, грузить пока еще особо нечего, вчера уже все вывезли.

Куда?

Да все туда же… на обогатительную фабрику.

Естественно, о появлении поезда сообщили заранее, и на перроне нас ожидает местный староста. Для простоты общения я не стал ничего придумывать и обозвал его именно так. Хотя на самом деле его должность имеет свое, какое-то очень неоднозначное наименование. И даже полномочия какие-то у него есть. Зовут сего деятеля Дайт Ван. То есть Дайт из рода Ван.

— Дайт! — с ходу беру быка за рога. — Это — старшина Да Лон. Выдели ему провожатого, он отведет старшину туда, куда он скажет.

— Яр!

— Да Лон, берешь свое отделение. Задачу знаешь…

Старшина вытягивается и щелкает каблуками.

Вообще, на фоне местных обитателей, особенно по сравнению с хорнами из бывшей охраны рудника, мои парни смотрятся очень даже козырно. Прибавили в росте, раздались в плечах, да и вооружение со снаряжением тоже выгодно подчеркивает их невероятную, по местным меркам, «оттопыренность». Полагаю, что на родню Гона они произведут соответствующее впечатление!

— А от тебя, дорогой ты мой Дайт, мне тоже нужно кое-что узнать… Где тут можно присесть? Разговор у нас будет долгим…

Стоящий напротив меня худощавый мужик ростом ничуть не уступал любому из наших морпехов. Когда-то, возможно, он и физической кондицией был им под стать. Но… шахты несколько не способствуют самосовершенствованию.

— Присаживайтесь, — киваю визитеру на стул. — Дайт, ты можешь пока заниматься своим делом. Там тебя зачем-то искал Га Шан, подойди к нему… Думаю, что вопрос окажется даже и для тебя не самым простым.