Но ни одно из писаний или устных шаманистских преданий не велит за считаные месяцы упороться священными травами до состояния физической зависимости, превращающей человека в безвольный овощ. Священные корешки, размолотые в порошок, остаются для священников инструментом, но не целью. Оставшиеся в забвении братья-нейкисты, а имя им – легион, ошибочно решили заменить «синдином» кровь, наплевав на передозировки и приближавшуюся смерть.

«Синдин» стал нашей ловушкой. Искушением Дьявола. Яблоком Эдема, вкусив которое, мы стали могучими и умелыми, но были навеки изгнаны из Сада. Были преданы забвению, порицаемы и презираемы. Не зря считается, что легкий путь – самый опасный. А мы самозабвенно шагнули на него, потому что узрели ложный свет.

Эммануэль Нейк очень близко подошла к определению настоящей сути вещей. Но она заблудилась. Тот же, кто именовался Пророком, и вовсе превратился в искусителя, незаметно оборвав нить Ариадны и еще глубже заведя своих последователей в лабиринт, где живут чудовища…

Иногда, задумываясь над действиями человека, которого когда-то боготворил, я задаюсь вопросом – а не хотел ли Пророк намеренного уничтожения нейкизма и всех его последователей? Словно гамельнский крысолов, он вел нас в бездонное море, откуда нет возврата. Заманивал к черте, из-за которой спаслись совсем немногие.

Если же Сорок Два не был предателем, искренне желая для своей паствы нового цифрового Рая, то кто вооружил его отравой, тысячами выкашивающей машинистов по всему миру? Эту сущность – человека, корпорацию или верование – лично я отныне почитаю за Первого Врага, месть которому должна стать долгом не одного поколения наших последователей…

«Шепот цифровых идолов», глава 9

Своей магией на Земле обладает любая вещь. Любой предмет, любая мелочь.

Пузатый керамический горшочек терракотового цвета гладок и приятен на ощупь, он будит в душе что-то уютное, домашнее, даже если ни разу не использовался по назначению. Блестящие обводы пианино так и манят присесть за клавиши с видом матерого музыканта, даже если приглашенный совершенно не умеет играть. Свои истории, такие неповторимые и загадочные, рассказывают драгоценные украшения, в особенности старинные и видавшие виды, с легкими потертостями и сколами.

Все это магия изготовленных человеком вещей. Их генокод. Их тайный голос, неразличимый большинством потребителей и доступный немногим, решившимся раскрыть уши.

Но если дюжий ирландец Гордон Бакли считал, что истинная магия цивилизации заключена в деньгах, то его командир был совершенно уверен, что ее оболочками и пристанищами является оружие. Является и всегда являлось. Холодное, огнестрельное, дистанционное и ближнего боя.

Протирая промасленной тряпочкой детали свежеприобретенной «дрели», Хуго размышлял о силе оружия. Его сакральном предназначении отнимать людские жизни и сохранять их. О таланте добывать провизию и власть, делать слабого сильнее, возвышать государства и отстаивать границы.

Мысли Энквиста текли плавно, руки сами по себе выполняли привычную работу.

Оружие было всегда. Появилось раньше, чем домашние животные или богатая одежда. Мифы, эпосы, саги и иные религиозные писания немало рассказывают, как именно на свет появился человек и его род. Но, что занятно, уже на второй странице перворожденный вдруг пускает в ход меч, кинжал или копье. И ни у кого из читателей не возникает даже шальной мысли поинтересоваться, откуда же взялась хищная сталь. Потому что оружие было всегда. Оно было даром богов.

Существует ли на свете мужчина, способный прикоснуться к рукояти меча XV века и не испытать благоговейного трепета? Или равнодушно сжать в пальцах револьвер времен Первой Гражданской в США? Или встать перед танком, презрительно отказываясь поражаться его лютой подвижной мощи? Хуго знал, что такие мужчины существуют, но не хотел даже помышлять о них…

Три химические лампы мягкого света, стоящие по краям стола, бросали на разложенное оружие таинственные тени. Сегодня веерное отключение жилого района началось чуть раньше обычного, но и оно не помешало группе завершить приготовления.

Закончив протирку и сборку, швед зафиксировал затворную планку и защелки, без стука возвращая вороненую «дрель» на столешницу. Бакли и Назанин, разместившиеся напротив, с чисткой тоже закруглялись.

Осмотрев небогатый арсенал группы, Энквист удержался от вздоха. По сравнению с покупками ирландца рогом изобилия казались даже тесные трюмы «Нобунаги», вынужденного перед выходом в океан придирчиво оценивать каждый килограмм груза.

Впрочем, совершенные Гордоном приобретения стократ лучше, чем ничего. Если в пределах снимаемого жилья и даже района «горностаи» еще могли позволить себе использование личного оружия, оформленного в соответствии с законами и Положением, то для затеянного требовались стволы чистые, без чипов и идентификационных меток…

В том, что группа «под колпаком», Энквист не сомневался. С того момента, как несколько дней назад они вчетвером спустились с трапа «Орбитал Джета 2111», ступив на территорию Анклава, за ними взялись следить. Не СБА, конечно же, хотя безы всегда старались приглядывать за «частниками». Но кто-то, кого пока не сумели вычислить ни сам Хуго, ни его хозяин…

Вспомнив про условного, но весьма опасного противника, уже противостоявшего «горностаям» в Монреале, Франкфурте и Поднебесной, швед помассировал виски. Взял со стола пачку сигарет, прикурил две, протянув Назанин. Та, не отвлекаясь от протирки «дыродела», благодарно кивнула, зажимая сигарету уголком рта.

Бакли недовольно сморщился, пробубнив негромко, но чтобы расслышали все:

– Помню, у нас в интернате Барнбриджа был парнишка, который курил с самого детства. – Хмурясь, но упорно не отодвигаясь от девушки, ирландец по одному забирал со стола рядком расставленные патроны, оснащая магазин «дрели». – Так вот, когда бедолаге исполнилось пятнадцать, у него начисто сгнили губы. Можете такое представить? Так и ходил, горемыка, до самой кончины, мертвецким оскалом людей пугал. Говорят, его даже за деньги на ярмарках показывали…

– Ба-акли, – не выпуская сигарету из зубов, с сомнением протянула Фарахани. – Ты же вроде говорил, что родом из Данганнона?

– Опять вы за свое! Никак не уйметесь… – Здоровяк покачал головой, словно поражаясь неразумности товарищей. – От одного зануды избавились, так ты, малыш, туда же!..

Энквист улыбнулся, откидываясь на спинку стула и еще раз изучая разложенное перед собой оружие. Пусть купленное на черном рынке у подозрительных людишек. Пусть не самого высокого качества, почти не пристрелянное и частично дефектное, но оружие. Волшебное. Дарующее силу и открывающее двери.

От «зануды» и впрямь «избавились», и шведу хотелось надеяться, что не очень надолго. Шигеру Кодо, раненный во время перестрелки в храмовой долине, остался выздоравливать в медицинском отсеке «Нобунаги», в Европу с остальными не полетев…

На тримаран отступили лихо. За несколько часов, потраченных на пересечение пустынных земель Приморья, добрались до береговой линии. И еще почти двести сорок минут ждали, когда на горизонте появятся знакомые очертания скоростного судна. Невроз, нужно отдать ему должное, все же вскрыл трофейные «раллер» и пульт спутникового перехвата, прямо в пути – куклой болтаясь в ремнях пассажирского кресла – сумев связаться с Ноябрем и его командой.