– Ты не поедешь на встречу со своей матерью, Рэйвен.

Проклятье. Не сработало.

Ощущая досаду, я провожу ладонями по лицу.

Ладно, второй заход.

– Вы ведь все равно поедете за мной, так разве не будет логично, если кто-то из вас просто отвезет меня?

– Она права. – Ройс пожимает плечами.

Мэддок изучает меня.

– Зачем ты хочешь увидеться с ней?

– Чтобы отдать деньги, которые я украла, когда уезжала. – Ложь.

– Ты врешь, – утверждает Мэддок, но я лишь пожимаю плечами.

– Я отвезу ее, – предлагает Кэптен.

Но, естественно, Мэддок с этим не соглашается, и в итоге везет меня именно он. Да и ладно, зато я, по крайней мере, смогу от нее избавиться.

Чем дольше она здесь пробудет, тем больше будет от нее проблем.

Рэйвен

– Откуда ты знаешь, что она там будет?

– Общественное место. Единственная ее закономерность.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Мэддок.

Я делаю глубокий вдох.

– Когда она уезжает на несколько дней и не может сразу вернуться домой, когда она считает, что готова, то приходит ко мне.

– А почему она не может вернуться домой?

– Обычно это из-за того, с кем она: ей не хочется, чтобы ее выследили. Возможно, она шантажирует или планирует шантажировать этого человека. Или у нее проблемы и она бежит от ордера или хочет отсрочить тюрьму на несколько дней. Чаще всего так бывает, когда у нее много клиентов и ей хочется подзаработать побольше денег. Таких сценариев много, но у меня всегда одна и та же роль.

Мэддок смотрит на меня.

– И какова эта роль?

– Я занимаюсь ликвидацией последствий.

– Ты платишь, чтобы ее отпустили.

Я киваю.

– Плачу или дерусь, зависит от того, с кем мы имеем дело. Те, кто обо мне наслышан, хотят, чтобы я дралась бесплатно – так в их карманы опустится побольше денег. Остальные хотят то, что я никогда им не дам, и мне приходится искать другой выход. И если они ничего не требуют, то требует она.

Мэддок еще крепче сжимает руль.

– Но фантазия у нее так себе. Она всегда цепляет парней из моей школы, так что надо мной насмехаются, и я вынуждена слушать истории про то, что у нее под юбкой. – Я смотрю в окно. – Похоже, она отлично справляется со своей работой, если слухи верны.

Я ненавижу ее.

– Поэтому ты дралась в школе? Чтобы тебя выгнали, когда она нагадила тебе?

– Я дралась, чтобы защитить себя и доказать, что не такая, как она. Чтобы показать им, что я намного сильнее, чем им кажется. Меня родила слабая женщина, но я никогда не буду такой. – Я поворачиваю голову, не отрываясь от подголовника, и смотрю на Мэддока.

Когда он останавливает машину у светофора, я улыбаюсь, чтобы разрядить атмосферу и сделать ее более-менее сносной.

– Кстати, меня выгоняли из школ не только из-за драк.

Но он не дает мне продолжить. Его рука поднимается, и мое сердце перестает биться, когда его пальцы зарываются в мои волосы с нежностью, на которую, как мне казалось, он совсем не способен. Мэддок не придвигается ко мне, не говорит ни слова, но я вижу, что ему очень этого хочется.

Для того, кто ходит с видом короля, он многое скрывает.

Загорается зеленый свет, и его взгляд вновь устремляется на дорогу.

Я закрываю глаза и изо всех сил стараюсь избавиться от того ощущения безопасности, что начинает разливаться внутри меня. У моей матери нюх на все хорошее и дар это портить.

– Она уже здесь.

Мы въезжаем на школьную парковку, и я распахиваю глаза.

Она лежит поперек капота машины, поставив ноги на бампер и разведя колени в сторону – и это в гребаной юбке.

С ней никого нет.

– Есть шансы, что ты останешься в машине?

– Нет.

– Ладно, но только не вмешивайся. Я сама разберусь со своей матерью. Если она начнет нести ахинею, просто… пропускай мимо ушей. Она та еще стерва. И я могу с ней справиться.

Мэддок не двигается. Затем, тихо выругавшись, он расстегивает ремень безопасности, опускает окно со своей стороны, чтобы слушать, но остается сидеть на месте.

Натянуто улыбаясь, я вылезаю из машины и обхожу ее со стороны капота.

– Мама.

Она выдыхает дым в воздух, не удосуживаясь взглянуть в мою сторону, более того – даже не открывая глаза.

– Ты опоздала.

Нет, я не опоздала, но это была хорошая попытка повесить на меня и огромный штраф за опоздание.

– Положи их на сиденье.

Я стискиваю зубы и наклоняюсь, чтобы закинуть внутрь коробку для ланча, где лежат наличные. И тут же напрягаюсь всем телом, заметив на полу колпачок от шприца с убирающейся иглой. Метадоновая клиника, находящаяся неподалеку от нашего трейлерного парка, в прошлом году начала раздавать такие, чтобы помочь поддерживать в парках чистоту – после использования игла просто исчезает в шприце.

Но моя мать предпочитает нюхать порошок. С иглами намного больше заморочек, не говоря об опасности совсем другого уровня.

Может, такие предпочтения у парня, которому принадлежит машина.

– Не суй свой нос в мои дела, Рэйвен. Уезжай.

– Ты кусок дерьма.

Тут она садится и слезает с машины, зажав во рту сигарету. Мать, не спуская с меня глаз, подходит к водительскому месту. Она глубоко затягивается и медленно выдыхает, переводя взгляд на Мэддока.

– Да, и ты тоже скоро станешь такой. Это лишь вопрос времени.

Продолжая смотреть на него, она почему-то медлит.

Я сжимаю кулаки, чтобы не наброситься на нее, и передвигаюсь, чтобы загородить Мэддока.

Она, прищурившись, окидывает меня взглядом. Пытается прочитать меня, но ей никогда это не удавалось.

– Рэйвен, не будь дурочкой. Не падай к их ногам.

– Не смотри на него и не говори. Уезжай. Тебе здесь не рады.

Между нами повисает тишина, напряжение растет, но тут за моей спиной появляется широкая грудь, и я расслабляюсь.

Я даже не слышала, как он подошел.

– Это территория Брейшо, и вам здесь не место. Уезжайте.

– Молодец, Брейшо, – беззаботно смеется моя мать, и я хмурюсь.

Она садится в машину, покачав головой, и уезжает.

Внутри меня кипит такая ярость, что даже тело начинает ныть, в груди становится тесно.