— Правда? — удивилась она. К удивлению в ее голосе примешивалось недоверие. Расслышал Себастьян и нотки неуверенности, словно ответ на этот вопрос много для нее значил.

— Правда, — кивнул он. — А что касается того, какими бывают подобные браки… — Часть его существа умоляла Себастьяна замолчать, пока он не сказал чего-то, о чем будет потом сожалеть. Однако, проигнорировав эту мольбу, он продолжал: — Почему же ты все-таки сказала мне, что сделаешь все по-другому?

— Я хотела, чтобы ты знал это, — ответила Одрианна.

— Но почему? Если ты не ждала от меня подобного обещания, то зачем сказала мне это, почему захотела, чтобы я тоже знал?

Она подняла на него взгляд.

— Для меня было важно сказать тебе об этом, вот и все, — промолвила она. — Чтобы ты знал это и был во мне уверен, если, конечно, это для тебя важно.

«Если, конечно, это для тебя важно…» Эти слова отрезвили Себастьяна, вывели его из состояния нелепого возмущения. Как грустно ей, должно быть, было произносить подобное!

Одрианна такая чувствительная! Она ничего не ждала от их союза — лишь исполнения тех условий, которые они обговорили с глазу на глаз. И была готова согласиться с тем, что ее муж волен поступать, как ему заблагорассудится.

Но все же ее «если» повисло в воздухе. Потому что если ему не важно, есть ли у нее любовник, значит, она сама не важна для него. Себастьяна глубоко задевало, что она с благодарностью принимает то, чего принимать не должна.

— Разумеется, это очень много означало бы для меня, если бы я когда-либо заинтересовался этим, — сказал он. — Так что своими словами ты преподнесла мне великолепный подарок. — Одрианна имеет полное право знать это.

В конце концов он действительно ревнив. А еще из-за нее он превратился в осла. Себастьян поцеловал Одрианну и ощутил вкус солоноватой жидкости на ее щеке.

— А тебя это интересовало, когда ты думала о том, есть ли у меня любовница? — спросил Себастьян.

Одрианна кивнула, но не промолвила ни слова.

«Поцелуй ее, доставь ей удовольствие и замолчи наконец, сентиментальный дурак!» — наставительным тоном произнес его внутренний голос. Себастьян отлично понимал, что этот разговор следует прекратить. Однако ему было не по нраву думать о том, что она задается вопросами о его жизни, но не решается спросить о чем-то вслух, потому что боится скандала.

Брачные клятвы, которыми они обменялись, предполагали, что супруги будут говорить о таких проблемах. Однако обычно никто этого не делал.

— Полагаю, будет справедливо, если мы оба преподнесем друг другу дары, — проговорил Себастьян. — Думаю, я тоже не буду заводить себе любовниц.

У Одрианны был такой изумленный и растерянный вид, что он едва не рассмеялся. Однако что-то в ее глазах очень глубоко тронуло Себастьяна, и он подумал, что никогда не забудет, какой она была в это мгновение.

— Как хорошо, что мне не придется больше об этом думать, — тихо произнесла она. — Однако если когда-нибудь ты…

Он прикоснулся к губам жены, чтобы заставить ее замолчать. Себастьяну не хотелось, чтобы она освобождала его от обещания до того, как он поймет, что может сдержать его.

— Если когда-нибудь один из нас поймет, что сожалеет о своем выборе, мы поговорим об этом, Одрианна, и постараемся вспомнить, когда это было для нас важно, — промолвил он.

И почему.

Было еще утро, когда Одрианна вышла из своего экипажа. Весь день у нее был расписан по минутам, и она не могла отложить этот визит. К счастью, женщина может строго не придерживаться времени для визитов, особенно если надумала посетить собственную мать.

Мама была рада видеть ее. Пока они шли в утреннюю гостиную, Одрианна заметила, что в библиотеке новый ковер. Интересно, это Себастьян все еще кается в совершенных грехах?

Мать с восторгом рассказывала Одрианне о восстановленных дружеских отношениях и о вновь обретенных родственниках. Ее готовность оставить прошлое прошлому растрогала и одновременно огорчила Одрианну.

После того как Одрианна встретилась с Домино, мамино стоическое отношение к опале отца обрело какое-то иное значение и стало походить на то, какое в течение долгого и ужасного времени испытывала сама Одрианна.

— У Сары появился поклонник, — наконец выпалила мама. В ее глазах вспыхнули радостные огоньки. — И он джентльмен.

— Это же замечательно! — воскликнула Одрианна. — Он живет в Лондоне?

— Должен бы жить, не так ли? Но нет, у него собственность в Йоркшире, — вздохнула миссис Келмслей. — И его профессия требует его присутствия там. Он адвокат.

— Звучит солидно, — кивнула Одрианна.

— Я пообещала получить приглашение от лорда Себастьяна, — добавила мама. — Я знала, что ты не будешь возражать.

— Разумеется, нет!

Мама не была глупой. И расслышала в ее голосе некоторое сомнение. Более того, она, похоже, почувствовала, как ее старшая дочь относится к подобной «полезности», несмотря на попытки Одрианны скрыть свое отношение.

— Я возлагаю очень большие надежды на это знакомство, — опустив глаза, проговорила мать извиняющимся тоном — как просительница, которая переступила через черту, отделяющую толпу от королевы. — Конечно, может быть, на это нет никаких оснований. И если ты захочешь, мы расстанемся с ним, пока его намерения не стали еще более очевидными.

— Нет-нет, в этом нет необходимости, — заверила Одрианна мать. — И если ты хочешь, я устрою ему встречу с Себастьяном. Я буду счастлива сделать это. — Едва ли намерения адвоката станут более очевидными, пока она не продемонстрирует ему свою готовность быть «полезной». Разве не для этого она вышла замуж?

Именно эти новые открытия привели Одрианну к матери. Они — и еще отсутствие уверенности в невиновности отца. Посмотрев на нежное, ласковое лицо матери, так мило обрамленное оборочками белого чепца, Одрианна призвала на помощь всю свою решимость, чтобы заговорить наконец о том, что она никогда не осмеливалась обсуждать с матерью.

— Недавно я опять думала о папе, — сказала она. — И о тех обвинениях, которые бросали ему в связи с делом о халатности.

Мать ничего не сказала в ответ, но ее лицо изменилось, она вся застыла, хоть и не сделала ни единого движения.

— Как ты думаешь, мама, он имел к этому отношение? — заговорила Одрианна. — Ты никогда не рассказывала мне об этом, и мне казалось, что ты так не считаешь, однако у тебя было основание полагать, что на него обратили внимание не случайно. Ведь именно он просматривал документы о качестве пороха. И это он давал разрешение на его использование. Знаю, ты защищаешь его, но…

Мама тяжело вздохнула, словно груз, от которого она совсем недавно избавилась, вновь опустился на ее душу. Она подняла на Одрианну глаза, но то не были глаза матери. Ее взгляд стал более честным.