class="p1">Она закрывает ладонями лицо, но между пальцами все равно текут огромные слезы. Обнимая ее, я заглядываю в коридор и вижу, что Мэри тоже плачет.

– Счастливого Рождества, Хелена, – шепчу я своей любимой сестре. – Я просто не смог справиться без тебя. Никогда у меня не выходило, больше не буду и пытаться.

Она, как всегда, тараторит невпопад, приглушенная моим теплым пальто, но, когда отрывается от моей груди и смотрит опухшими красными глазами, я знаю, что принял правильное решение, приехав к ней с сюрпризом.

– С праздником, братишка! – сияет она. – Это будет лучшее Рождество!

И знаете что, может, в чем-то она и права.

– Не могу не согласиться.

Глава тридцать пятая

Роуз

– Та-даам!

Я отхожу назад, чтобы восхититься плодом своих трудов, а мама аплодирует из кресла, попивая сливочный ликер со льдом. Она выглядит роскошно в красном бархатном платье, с уложенными платиновыми волосами и большими сережками, которые бы любому моему аксессуару дали фору. Елка сияет, настроение отличное, а на фоне играет наша любимая рождественская песня.

– Думаю, петь надо погромче, чтобы как следует позлить папу, – хихикает она. – Но елка выглядит просто волшебно, Роуз. Так только ты умеешь украшать. Я всегда это говорила.

Я вежливо кланяюсь и иду за ней в гостиную, где папа растопил камин и оставил нам несколько пирогов.

– Не знаю, как в меня ужин влезет, – говорю я, вгрызаясь в теплую фруктовую начинку одного из маминых пирогов. – Я и забыла, сколько мы все едим, когда собираемся дома.

– В этом весь смысл, – весело замечает отец, вороша в камине угли.

С тех пор, как я приехала, мама умудрилась задать множество вопросов про Чарли, даже пожертвовала драгоценными минутами пения, чтобы побольше поговорить. Я рассказала ей о Ребекке на Тенерифе, о том, что он работает психотерапевтом в Белфасте, что обожает сестру Хелену, но больше всего – о его доброте, которая заставила меня поверить, что я заслуживаю любви. Она расплакалась, когда я ей это сказала.

– Он звонит! – объявляю я, вскинув для эффекта телефон, но, когда отвечаю на видеозвонок, на экране вижу не Чарли, а Хелену.

– Счастливого Рождества, Роуз, – пропевает она. – Угадай, кто за мной приехал? Угадай, кто все-таки хотел провести со мной Рождество? Чарли!

На ней ободок с оленьими рожками и прекрасное зеленое платье. Она улыбается так залихватски, что я заражаюсь ее радостью.

– Ох, Хелена, я так за тебя рада. Я знала, что он не сможет без тебя в такой день.

Сердце у меня поет.

– И угадай, куда он меня везет? К тебе домой, Роуз! Я так хочу с тобой познакомиться! – говорит она. – Чарли рассказал, что в жизни ты еще красивей и шикарно поешь.

Мама в ответ на это смеется – громче, чем следовало бы. Папа чуть не давится пирогом.

– Ой, забыла сказать, что Макс тоже едет, – быстро добавляет Хелена, как будто он мог вылететь у меня из головы. – Мы будем где-то к двум.

– Чем больше, чем лучше, – кричит мама из своего кресла, одобрительно поднимая бокал. – Не могу дождаться нашей встречи! Роги чудесные, Хелена!

Хелена щурится и смотрит в камеру.

– Нельзя говорить «роги», правильно – «рога», – говорит она, склоняя голову и покачивая ими. – Это мне Мэри рассказала.

Я хохочу, а потом слышу голос Чарли на фоне, обещающий «скоро увидеться». Они отключаются.

– Роги! – бормочет мой отец, направляясь на ферму проверить животных, пока не прибыли гости. – Кто вообще так говорит? Даже я знаю, что это неправильно.

Мама пытается ответить, но не успевает, так что мы просто закатываем глаза. Когда он выходит из комнаты, я чувствую на себе ее пристальный взгляд. Кажется, она собирается обрушить на меня какую-то новость.

– Что такое? – осторожно интересуюсь я.

– Я должна тебе кое-что рассказать, – быстро говорит она. – Меня прямо распирает, но я хочу как следует насладиться моментом.

Я ерзаю на месте.

– Даже боюсь спрашивать, – отвечаю я. – Новости хорошие или плохие?

– Хорошие, – улыбается она. – Стала бы я делиться плохими на Рождество.

– Ладно-ладно, хватит уже смаковать! Достаточно! Рассказывай!

Она еще немного держит напряжение.

– Мам, так что такое?

Она облизывает накрашенные розовым губы и, всплеснув руками, наклоняется ко мне.

– У меня тоже есть тайный гость на Рождество! – говорит она мне, невероятно довольная. – Знаю, как ты беспокоишься о ней на праздники, и она о тебе тоже.

– Мам, шутишь!

Она качает головой. Я чувствую, как в ушах пульсирует.

– Это… Эвелин?!

– Да, милая, это Эвелин, – с радостью подтверждает она. – Думаю, Майкл особенно тщательно приглядывал за вами в этом году. Вы так много времени провели в одиночестве – и так резко все переменилось! Я очень хочу снова ее увидеть.

Я закрываю ладонями рот, ненадолго теряя способность дышать.

– И я мам. И я.

Эвелин присоединится к нам на Рождество. Пожалуй, мне нужно что-то покрепче чая с пирогом, чтобы переварить эту новость.

* * *

В третьем часу в этот снежный рождественский день мама с папой садятся по обе стороны длинного обеденного стола. Он, если верить словам моей сестры Сары, – произведение искусства. Мы украсили его веточками, собранными в саду, красными яблоками, кремовыми церковными свечами, зеленым остролистом с бордовыми ягодами и именными табличками в форме сердец – их вырезали из старых рождественских открыток.

Свечи мерцают, на фоне играет легкая праздничная музыка, с блестящих белых тарелок пахнет сочной индейкой, ветчиной и зимними овощами.

– Я бы никогда не смогла так украсить стол, никогда в жизни, – хвалит Сара. – Максимум – мишура и пара чайных свечей. У тебя настоящий дар, Роуз.

– Ну, зато ты готовила еду, тут хватит на целую страну, – напоминаю я ей. – Клюквенный соус просто фантастика.

– Его сделала мама Джуда, – шепчет она. – Они с его отцом должны были присоединиться, но не смогли, передают свои извинения. А все остальное и правда я.

– Кхм, – прочищает горло папа со своего места во главе стола.

Нам пришлось хорошенько потесниться, чтобы влезть, но Чарли и Хелена не переставали улыбаться с того момента, как переступили порог, и я даже не могу найти слов, чтобы описать, в каком я воодушевлении. А еще с нами Эвелин, тихо сидящая рядом со мной, но улыбающаяся каждый раз, как мы пересекаемся взглядами.

– Ладно, папа делал индейку, – объявляет Сара. – Ну разве он не лучший?

Все радостно аплодируют.

– И начинку! – гордо говорит он. – Про начинку тоже не стоит забывать.

– Начинка самая вкусная, – говорит Хелена, игриво толкнув папу в плечо. Они, кажется, сразу нашли общий язык – сошлись в своей почти