— В закоулке, знаете, рядом с Максидомом.

— Все! Я еду туда, а ты на месте сиди. И не вздумайвысовывать нос. И звони мне, звони.

Гражданский проспект далеко, считай, что окраина. Далилаторопливо оделась, метнулась в гараж, выкатила свой «Форд» и уже в путипозвонила Галине.

— Галка, — лихорадочно протараторила она, — на рассказывремени нет, моя жизнь в опасности, я очень спешу, к кому обратиться, не знаю,ничего умного в голову не приходит, ты уж сама сообрази, кого лучше прислать кМаксидому. Кого-нибудь из мужчин, покрупнее. У тебя их полно.

— А что там, в Максидоме? — испугалась Галина.

— Ничего страшного: меня могут убить, — «успокоила» Далилаподругу и закричала:

— Срочно пришли каких-нибудь резвых амбалов! У Максидома онидолжны быть не позже, чем через час! Все! Действуй! Времени у тебя в обрез! Кактолько найдешь и пошлешь, сразу мне позвони!

Вскоре Галина доложила, что амбалы уже в пути.

— Зато я остановилась, — пожаловалась Далила. — Недалеко отсвоего гаража уехала. Через час к Максидому точно не попаду. «Форд» мойнакрылся. Ни с того ни с сего зачихал и задергался.

— Он же новый! — поразилась Галина.

— Ты хочешь его пристыдить? Все равно не поедет, совести унего нет. Как мертвый стоит. Надо такси брать, но машину боюсь бросить. Да инельзя. Остановилась нехорошо. Ты точно кого-то к Максидому послала? Смотри,там убийство может произойти.

— Точно. Лиза обещала послать пять мужиков из своей охраны.

Далила не поверила своим ушам:

— Лиза?! Ты к Елизавете обратилась за помощью?! Тогда вседело пропало!

Галина обиделась:

— Ничего не пропало. Лизка сказала, что сама с ними поедет.

— Зато мне туда теперь страшно ехать, — призналась Далила ипредположила:

— Возможно, сам бог меня спас, поломав мой новенький «Форд».Ладно, не хотела племянника загружать, но придется Женьке звонить. Не ночеватьже мне на дороге.

Евгений быстро приехал с другом. Они взяли на буксир ее«Форд» и оттащили его в гараж. Когда Далила, усталая и расстроенная, подняласьв свою квартиру, ей позвонила Елизавета и глухо спросила:

— Ты где?

— Я в прихожей сдираю с себя сапоги, — призналась Далила. —А ты где?

— А я у Максидома. Здесь случилась беда. Вета Соболевапогибла.

— Что?! Вета погибла?! Как?!

— Ее застрелили. Дырка во лбу. На земле она, еще теплая.Милиции здесь полно. Ее отец рядом со мной. Он хочет с тобой поговорить. Трубкуему передаю.

Ошеломленная, Далила не успела возразить, как раздалсядрожащий голос Соболева.

— Далила Максимовна, как вы узнали, что Вета встречается сНастей у Максидома?

— Мне Вета сказала. Она просила меня с ней пойти.

— Почему вы не пошли?

— Я не верила, что Настя — убийца, — виновато призналасьДалила. — Я и теперь не верю.

Голос Соболева сорвался на крик:

— Не смейте это мне говорить! Настя убила мою дочь! А выврете мне!

— Что я вам вру?

— Вета и мне говорила о встрече с Настей. Я убеждал ее неходить, но встречаться собирались они не у Максидома, а на Приморской. Милициясчитает, что тело моей дочери привезли на машине. Вету убили совсем в другомместе. Понимаете?

Далилу бросило в жар.

— Понимаю, — пролепетала она. — Настя пыталась меня заманитьк Максидому. Она хотела все так представить, что Вету убила я. Так вышло бы, носломалась моя машина. А кто вызвал милицию?

— В том-то и дело, что это загадка. Когда ваша подругаприехала, тело Веты уже лежало. И почти сразу примчалась милиция. Мне, кстати,тоже звонили и обещали у Максидома сюрприз. — Соболев взвыл:

— Я убью эту гадину! Теперь она не отвертится! Она браслетсвой потеряла…

Далила воскликнула:

— Змейку?

— Да, этот браслет я ей дарил, чувствовал, видимо, еесущность. Застежка барахлила на том браслете, антикварный он. Зато теперь язнаю, какая гадина эта Настя. Сама тело Веты тащила. Браслет недалеко от теланашли. Скажите, вы знаете, почему Вета выбрала вас? И почему Настя выбрала вас?Вы ведь знаете?

— Знаю, — еле слышно прошептала Далила. — Но сказать вам немогу.

— Миронову будут искать! Вас будут допрашивать! Ваш бизнес,клянусь, прикроют! Вы пойдете с Мироновой как соучастница! — началшантажировать Соболев и неожиданно сник:

— Простите, я не в себе. Несу всякую чушь. Вы все, чтомогли, сделали для моей дочери. Никто вас не потревожит. Я о вас никому нескажу. Миронову найдут и без вас. Не хотите, не говорите.

Нестерпимо стыдно стало Далиле за свою ошибку, заподозрения, за то, что Вету не уберегла.

— Я скажу, — прошептала она. — У меня был любовник. Имениего называть не стану, но Вета и Настя его тоже любили. Я — их соперница.

Соболев уточнил:

— Счастливая соперница?

— Уже нет, мы расстались. Думаю, благодаря Насте.

— Она сумасшедшая, — вздохнул Соболев. — Боюсь, ее придетсяне судить, а лечить.

Этот ужасный день измочалил Далилу. Заглотнув приличную дозуснотворного, она в прямом смысле «отрубила» себя. Утром Матвей еле ее разбудил.

— Что происходит? — с добродушной улыбкой спросил он. — Набанкет ты не пришла, теперь решила прогулять и работу?

— Работу я решила проспать, — с трудом продирая глаза,призналась Далила. — А банкеты нормальные люди устраивают по выходным, а непосередине недели.

— Это ненормальные люди так делают. А я праздную в тот день,когда у меня праздник, а не тогда, когда выходной подоспеет.

Матвей чмокнул в щеку жену и озорно сообщил:

— Ладно, прогульщица, я не сержусь. И подарок твой мне оченьпонравился. И не только мне, все были в восторге. Настоящий сюприз.

— О чем ты говоришь? — удивилась Далила, усаживаясь наподушку.

— О Левицкой Ирине Сергеевне. Разве не это был твой подарок?Другого я не получал.

Далила схватилась за голову:

— Ой, прости! У меня вчера был…

— Знаю, знаю, ужасный день. Чувствуется, и сегодня твой деньбудет не лучше. Как хорошо, что я не психолог, — порадовался Матвей. — Жил бысейчас чужими кошмарами. Зато мои дни один другого счастливей. Сплошныестудентки — лапочки, цыпочки. Если бы они еще и алгебру хотели учить…