— Я расскажу тебе одну историю. — Монах снова уставился в огонь.

Слуга внёс небольшой столик на тонких ножках и установил его между Могильщиком и Ушаковым. На стол он поставил серебряный чан с подогретым вином, орехи и засахаренные фрукты.

— Слушай. Когда я был мальчиком, я служил в замке у герцога... — Он задумался. — Нет, даже после стольких лет я не имею права называть его имени. Да тебе и без надобности. Я был комнатным мальчиком, лакеем, оруженосцем, начальником стражи. Мне нравилась служба, и я старался выполнять свои обязанности как можно лучше.

Мне было десять лет, когда я впервые обратил внимание на этого мальчика. Потом мне сказали, что раз в год его приводит в замок матушка. Мальчика, в ту пору ему было лет семь, и его мать вели в малую приёмную, где те сидели час или больше, после чего лакей выносил им кошелёк, и они уходили, чтобы вернуться ровно через год. При этом герцог ни разу не вышел к ним и не сказал ни одного слова своим странным гостям.

— Дай догадаюсь, — это был незаконнорождённый сын герцога! — обрадовался возможности отвлечься от мрачных мыслей Ушаков.

— Всему своё время. — Могильщик протянул пустую кружку слуге, и тот наполнил её горячим вином.

— Так вот, я обратил внимание на мальчика после того, как мой господин однажды подвёл меня к гобелену в соседней комнате, на котором были проверчены дыры для наблюдения, так что я увидел мальчика и его маму. Они оба молча сидели на гостевом диванчике. Женщина вязала что-то крючком. «Ты пойдёшь в ту комнату и поговоришь с ним». «О чём?» — не понял я. «О чём хочешь. Хочу услышать его голос».

Я повиновался. К тому времени лакей вывел из комнаты мать мальчика и впустил меня. Я сел рядом с ним, и мы немного поболтали. Я сказал, что служу здесь, он ответил, что мать зачем-то таскает его в замок в день его рождения. Его звали Андре, он был сыном плотника и жил в рыбацкой деревне. У него были манеры простолюдина, при виде лакея Андре вскакивал, комкая в руках шапку, но, когда я сказал ему, что я тоже из крестьян, мой новый приятель заметно успокоился и поведал, что мечтает наняться на какую-нибудь шхуну простым матросом и плавать по морям. Мы весело провели время, и я даже опечалился, когда вернулась его мама и сказала, что им пора возвращаться домой.

Как я уже сказал, его звали Андре и он был из семьи плотника по фамилии Яан, но мне это имя тогда ничего не говорило. Да и что могло говорить, я служил в замке, он жил в деревне... Старый Том Яан был плотником и корабельным мастером. Отец перевёз их семью в Англию лет семь назад, в то время как остальные родственники оставались в местечке Саардам, в Голландии, где строят торговые корабли. За это время у Андре родились братья Муш и Алес. И ещё у них проживал дядя Андре по матери — Клаас Ок. По словам Андре, отец хотел, чтобы все его сыновья выучились на корабельного дела мастеров, для чего через два года его и Алеса отправят на обучение к лучшему в Голландии мастеру — Арриену Барендсзоону Метье, ну, а если тот откажет, отец попробует договориться с другим мастером — Питером Коувенховеном[113]. Андре и сейчас научился от отца многому, но настоящая его мечта — море. Вот бы устроиться на какой-нибудь корабль юнгой или простым матросом и уплыть далеко-далеко!

Я передал разговор своему господину, хотя уверен, что он всё и так слышал. А на следующий год Андре поведал мне, что отец отдумал отсылать его в Голландию, потому как мастер Метье вдруг сам совершенно неожиданно приехал в Англию, так что теперь он учится у него, не покидая дома. Кроме того, в деревню был отправлен один из ушедших в отставку офицеров нашего гарнизона, который должен был обучать Андре фехтованию.

На следующий год Андре снова прибыл в замок, но на этот раз я не просто разговаривал с ним, но и проверял, чему его научил старый вояка. На этот раз мальчик и его мама задержались в замке на целую неделю, в течение которой я занимался только «своим» гостем и весьма к нему привязался. Что говорить, сирота на службе у господина, я был одинок, и Андре стал для меня чем-то вроде младшего брата.

Через год ситуация повторилась и повторялась ещё много раз, так что мы считали себя хорошими знакомыми и всегда ждали встречи. В последний визит Андре в замок ему были учинены экзамены по фехтованию, кроме того, он должен был продемонстрировать свои успехи в чтении и письме, а также в умении читать географические карты и ещё много другого. К тому времени я уже занимал пост начальника охраны и был личным телохранителем герцога. После экзамена по фортификации мы встретились в саду, где, по примеру прошлых лет, сражались на деревянных шпагах.

— Отчего же на деревянных? — не понял Ушаков.

— Увидев Андре я, так же, как и ты, рассудил, что он бастард герцога, а пролить королевскую кровь... Нет уж, даже если подруга наставила моему господину рога и на самом деле Андре не его отпрыск, я на душу такого греха не возьму. — Он сделал охранный жест.

Ушаков подавленно молчал, думая о своём.

— В тот год Андре исполнилось двадцать, а мне уже было двадцать три, я отменно владел шпагой, зато Андре был выше меня, так что мы боролись практически на равных. Теперь Андре рассказывал мне о своих победах на любовном фронте, в деревнях обычно женятся довольно-таки рано, но плотник отчего-то упорно отказывал дать парню своё родительское благословение. Как рассудил я, герцог собирался женить бастарда по своему усмотрению.

Когда за Андре зашла его матушка и их отпустили, снабдив обычным кошельком, меня позвали прислуживать господину за столом. В замке уже три дня как гостил какой-то вельможа, который хоть и прибыл всего лишь с двумя телохранителями и пажом, но вёл себя с такой неприкрытой гордостью и достоинством, что было понятно, в замок залетела важная птица. Мой господин держал себя с ним подобострастно. Из чего я в конце концов заключил, что в гостях у нас сам король.

И ещё с королём приехал мальчик лет десяти-двенадцати, который почему-то не покидал комнату своих господ, а если куда-то и выходил, то только вместе с ними. Если бы он служил пажом, как я решил вначале, он вёл бы себя совсем по-другому, этот же всех дичился, точно всю жизнь прожил в какой-нибудь глуши, где его просто не могли научить хорошим манерам.

В тот день обеденная зала была убрана с торжественностью. На столах возлежали гирлянды из живых роз, те же розы, но уже поставленные в вазы, украшали комоды с посудой и камин. В соседней комнатушке расположился квартет музыкантов, услаждающих гостей немецкой музыкой. За длинным столом сидели король Англии Вильгельм III[114], сейчас-то я могу это утверждать, и мой хозяин-герцог, я стоял за креслом своего господина, подливая ему вино и убирая использованные тарелки, за креслом короля устроился один из его телохранителей. После рыбного супа были поданы большие, во всё блюдо, пироги из воробьёв и жареных перепёлок. Повар и лакеи приносили новые и новые кушанья, у двери со скучающей миной стоял второй телохранитель его величества, который внимательно оглядывал каждого входящего. Молчаливый мальчик на этот раз был поставлен виночерпием. Когда король обращался к нему, я заметил, что он называл его Менжик.