служилых при Берграде. Лучников. С плохими луками и острым дефицитом стрел, но и ладно. В конце концов, Беромир уже больше года «скупал» со всей округи подходящие перья разных птиц. И у него уже их имелся определенный запасец, который давно пора было пустить на стрелы.

Крепость потихоньку обрастала и людьми, и связями, становясь торговым центром всей округи. А заодно и политическим. Настоящим. Естественным. Завязанным не на принуждение, а на экономический интерес.

Сюда приходили на сезонные работы.

Сюда привозили местные товары с целью добыть железные изделия и соль. Жито и молоко, а также сушеные ягоды с грибами да травами всякими; шкуры и кожи, кости с рогами и клыками, да сушеные рыбьи пузыри. Теперь же, с осени, уговорились на смолу разных деревьев, булыжники да глины белые. Их теперь до зимы возить станут на лодках. По чуть-чуть…

Кроме того, началась широкая разведка, в основном через рощу. По его запросу на места передали по линии ведунов, что Беромиру интересны камни всякие необычные. А потому при поездке на торг было бы неплохо прихватывать их с собой для показа, чтобы, если они заинтересуют, потом возить на продажу…

[1] При сухой перегонке 1000 кг черного торфа в среднем получается 417 кг кокса, 216 кг газов, 106 кг смолы и 216 кг прочих жидких фракций.

[2] Сам по себе торф слишком кислый и легко может навредить многим культурам. Чтобы это компенсировать в него добавляют десятую часть древесной золы, которая имеет щелочную природу и гасит эффект повышенной кислотности. Разрыхлитель же добавляют из-за слишком высокой плотности материала. Если золы под рукой нет, торф выкладывают в компостные кучи и время от времени ворошат, давая «подышать», в идеале мешая опять таки с каким-нибудь разрыхлителем вроде опилок или соломы. Это процесс довольно долгий, но метод компостирования вполне позволяет получать из торфа хорошее, продуктивное удобрение для полей.

[3] Лукеса — это версия названия реки Лучоса. До первой палатализации все «ч» были «к». А в самых архаичных фиксациях река именуется Лучеса, а не Лучоса. Что вполне коррелируется с литовским laukesa и латышским laucesa.

Часть 3

Глава 9

168, листопад (ноябрь), 8

— Ты выглядишь на удивление свежо. Как добрался? Тихо? — спросил Марк Аврелий, входящего квестора.

— На дорогах полно разбойников, но меня не трогали. Полсотни преторианцев выглядели достаточно убедительно.

— Обходили стороной?

— Старались на глаза не попадаться и бросали кого-то грабить, если мы оказывались просто где-то поблизости. Через что удалось спасти более сотни человек.

— Мерзавцы… — процедил Император. — Они же разбежались и старательно избегают сражений. Я посылаю отряда, но они неизменно опаздывают.

— Варвары, — пожал плечами квестор. — Такова их природа.

— До меня дошли слухи, что ты все же решился навестить того варвара, который нас интересовал. Это так?

— Все верно. Сначала я не хотел, но встретившись с его отцом, что на службе Риме и поговорив с торговцем, ходившим в их края, я не смог устоять.

— Я тебя не узнаю. Ты по доброй воле отправился в самое сердце северных варварских лесов?

— Да. Минуя бескрайние сарматские поля. Тоже удивительные места, где ты стоишь на берегу реки и не видишь ни деревца или холмика до самого горизонта. А солнце так жарит, что вся трава на корню высохла так, словно ее на сено высушили.

— Страшное место.

— Страшное, — согласился квестор. — Зимой там еще хуже, как мне сказали. Снег, что в Альпах, и жуткие ветра, пронизывающие до костей. Но сарматы как-то там живут. И вполне довольны жизнью.

— Ты же, как я понимаю, направился дальше — в леса.

— Так точно. В дикие, дремучие и непроходимые леса. Только по рекам там путешествовать и можно относительно безопасно. По весне этого года сарматы попробовали… хм… навести порядок там. Что закончилось полным поражением и разгромом экспедиции.

— Это точно?

— Я проверил все настолько, насколько это только возможно. Действуя отрядом чуть более полусотни пеших воинов, новичков совсем, Беромир сумел разгромить сначала порядка четырехсот сарматов, а потом где-то три сотни кельтов. Почти не понеся при этом потерь. Мой человек видел погребение павших — это овраг, заваленный костями, а в стороне несколько могил защитников.

— И как это возможно?

— Беромира любит фортуна…

И дальше они углубились в то, как что он видел, что слышал, как он с этим варваром общался. Буквально обо всем. В мельчайших подробностях. Пока, наконец, не дошел до денег и торговых операций:

— Он предлагает нам вести электрон и зеркала в Индию.

— Нам? — удивился Марк Аврелий.

— Да, — кивнул квестор. — Чтобы не вывозить, а ввозить золото с серебром. И лучше бы не увлекаться с шелком и пряностями, а наполнять казну и улучшать торговый оборот внутри Империи. Он полагает, что электрона у них нет, а значит, он среди их богатых людей будет высоко цениться. Ведь в цене всегда редкость и недоступность. Зеркал же хороших, по его словам, нет нигде. И любая жена или дочь богатого человека ему всю голову прогрызет, если он ей его не купит.

— Это… хм… это занятно. А для чего это ему?

— Он говорит, что благостная торговля в Риме — основа его благополучия. Если у нас все пойдет прахом, то и ему станет некуда свои ценные товары продавать.

— Разумно. Особенно для варвара. А что еще он нам полезного посоветовал?

— Кроме того, чтобы умерили зазнайство? — улыбнулся квестор.

— Кроме этого, — скривился Марк Аврелий, которого эта оценка немало раздражала.

— Беромир предложил использовать заменители денег для крупной торговли.

— Заменители? Это как?

И квестор следующие полчаса рассказывал краткую теорию, выданную ему Беромиром про товарные, обеспеченные, кредитные и фиатные деньги. А также зависимость денежной массы от товарного производства и рынка услуг.

Краткую, потому что парень и сам знал ее не шибко широко и глубоко.

Но знал.

Просто какое-то время перед сном слушал разные лекции по экономике. Там — в прошлой жизни. Из-за чего и усвоил в усеченном и сжатом виде ключевые вещи. Причем, что примечательно, не в формате либеральной финансовой теории, а в нормальной форме, вполне годящейся для практического использования вне механизмов биржевых спекуляций и разных махинаций с бюджетом.

Квестору, разумеется, Беромир рассказал