— Вы ему вообще, в целом, можете ни в чём не отказывать, — поморщился Немиров. — У нас что, нет протоколов на подобные случаи?

— Подольск, — развёл руками Наум Исаакович.

— Ну, ладно, — вздохнул Аркадий. — Ростов так Ростов. А что он сам говорит о ситуации вокруг Чехословакии?

— Заявил, что это был давно существующий сговор фашистов, — ответил Эйтингтон. — Косвенно, его заявление подтверждается тем, что все фашистские и национал-социалистические партии объединились в одну — партию национального единства. Председателем в ней стал генерал Радола Гайда.

— А не тот ли это Гайда, который у Корнилова служил? — припомнил Аркадий.

— Он самый, — улыбнулся Эйтингтон. — Эвакуировался вместе с чешским добровольческим полком из Владивостока.

— Понятно, — произнёс Аркадий. — Что ещё говорит Бенеш?

— Говорит, что слышал о неких переговорах, происходящих между Национальным фашистским сообществом и Судето-немецкой партией, — ответил Наум.

Уже известно, что Судето-немецкая партия — это марионетка Гитлера, которую он активно использует для своих чехословацких дел. Через Конрада Генлейна Адольф говорит с местными фашистами и национал-социалистами.

— Значит, что-то будет… — вздохнул Аркадий. — Нужно выяснить подробности — займись этим направлением.

— Есть, — козырнул Эйтингтон. — Разрешите идти?

— Иди, — кивнул ему Аркадий.

Когда председатель КГБ покинул кабинет, Немиров посмотрел на портрет Ленина, висящий на стене справа, и отстучал пальцами по столу нервный ритм.

«Ситуация с войсками решилась сама собой — это хорошо», — подумал он. — «Но все планы обороны, связанные с Чехословакией, можно отправлять на растопку, они теперь бесполезны — это плохо. Мы потеряли последнего союзника в Восточной Европе — это ужасно».

СССР остался один, а Гитлер набирает союзников.

Таков побочный эффект возросшего могущества Союза — его сила пугает окружающих и вынуждает их консолидироваться вокруг доступных «противовесов».

«А ещё все помнят о похождениях Льва в Германии», — подумал Аркадий. — «Никто не хочет себе гражданскую войну против „восставшей черни“, а СССР уже отметил себя как большого любителя воспользоваться революционными ситуациями».

Никто уже не верит словам Ленина о «Восточном пути», потому что говорил он их на фоне революций в европейских странах…

«А потом мы ещё и приостановили „Восточный путь“, чтобы избежать „несварения желудка“ и его последствий», — Аркадий открыл выдвижной ящик стола и достал свою единственную отраду.

Он открыл папку и полностью погрузился в детали отчёта о серийном производстве штурмовых винтовок АГ-37.

Патронное производство уже наполнило склады 2,9 миллиардами патронов калибра 6×40 миллиметров. В этом году был достигнут исторический максимум производства — заводы вышли на годовое производство в 350 миллионов патронов в год.

Производство новых автоматов, развёрнутое в этом году, даёт лишь 400 тысяч единиц в год. То есть, если война начнётся в ближайшее время, а такое вполне возможно, РККА будет воевать, в основном, всеми модификациями АФ и ППД. Что, с одной стороны, не очень хорошо, а с другой — у потенциальных противников до сих пор довлеет убеждение, что нет ничего лучше и надёжнее магазинной винтовки с продольно-скользящим затвором.

У них есть пистолеты-пулемёты, такие как MP 26, MP 35, а также несколько новых моделей, о которых ещё ничего неизвестно, кроме самого факта разработки.

Потенциальные союзники по будущей войне от немцев ушли недалеко.

Британцы пошли по пути наименьшего сопротивления и купили лицензию на производство пистолетов-пулемётов Томпсона М2. Эта модификация отличается от М1928 радикальным упрощением, калибром 9×19 миллиметров, почти полным отказом от фрезеровки при изготовлении, а также оснащением исключительно коробчатым магазином на 30 патронов. Джон Томпсон попытался максимально приблизить своё детище к эталону «стреляющей трубы», но потерпел неудачу: один Томпсон М2 стоит 47 долларов, тогда как коммунистический ППД-18 на мировом оружейном рынке можно купить максимум за 20 долларов. И это с учётом маржи перекупщиков.

Но военное министерство Великобритании сочло, что своё разрабатывать уже поздно и слишком дорого, а кроме Томпсона «на рынке альтернатив нет».

«Мне будет интересно посмотреть на то, как они „сэкономят на патронах“, учитывая, что патроны к ППД-18 на рынке стоят чуть дороже семечек», — улыбнулся Аркадий.

Французы решили, что им пистолеты-пулемёты не нужны, что было связано с травматическим опытом эксплуатации пистолета-пулемёта Шоша образца 1918 года и резким возвратом компании «Гладиатор» к корням — производству велосипедов.

Они пошли другим путём, по-своему революционным — самозарядные винтовки.

В 1935 году на вооружение французской армии была принята MAS-35, работающая на принципе отвода пороховых газов. Эта винтовка имеет неотъёмный магазин на 10 патронов калибра 7,5×54 миллиметра и длину ствола 580 миллиметров. С помощью MAS-35 французы рассчитывают компенсировать слабость своих ручных пулемётов, которых, к тому же, предусмотрели мало.

«Вообще, они молодцы, что сумели сохранить единообразие калибров — ручной пулемёт MAC-31 питается тем же патроном, что и винтовка MAS-35», — подумал Аркадий. — «Мы такого единообразия сохранить не смогли».

Определённого баланса между винтовками и пистолетами-пулемётами смогли достичь только итальянцы. Они вдоволь навоевались в Эфиопии, поняли, почему именно важно иметь автоматическое оружие, после чего быстро приняли на вооружение нелицензионную копию ППД-25, который сразу же вытеснил из производства все их поделки, даже новенький Beretta MAB 36. И дело было не только в превосходящих качествах детища Дегтярёва, но и в цене — он был на 20–30% дешевле в производстве, чем любой другой пистолет-пулемёт Италии. Назвали они этот ворованный ППД-25 Beretta MAB 38…

Также у них есть автоматическая винтовка Breda PG, считающаяся самой прорывной европейской винтовкой. Питается она из магазина на 20 патронов калибра 7,35×51 миллиметров Каркано, предусматривает режим стрельбы как одиночными, так и очередями по 4 выстрела. Такого, действительно, нет больше ни у кого.

Её бы и не приняли на вооружение, ведь она дорогая и сложная в изготовлении, но боевые испытания в Эфиопии продемонстрировали превосходство винтовки Breda PG даже над АФ-25. Муссолини продавил эту винтовку, так как ему было плевать на её стоимость, но не было плевать на престиж — журналисты широко разрекламировали новую винтовку на весь мир.

Военные эксперты были от винтовки Breda PG в смешанных чувствах: несмотря на превосходные стрелковые характеристики, она была не так надёжна, как хотелось бы, весила 5,25 килограмм, а также была неприлично дорога в производстве. Но их уже никто не слушал.

— Пора ехать, — вслух произнёс Аркадий и захлопнул папку.

Ему нужно обсудить ситуацию с Президиумом, а затем лететь в Шевченко — «Спираль» вышла на