Мы вошли в теплоту моей кухни, разделись и осторожно, ступая на цыпочках, отправились на чердак, чтобы спрятать книгу. Танька  первая ступила на лестницу и тут, совершенно нечаянно, выронила многострадальный фолиант, из которого вывалился конверт и спланировал мне под ноги.

Уже по опыту зная, что такие вещи всегда оборачиваются какой-то фигней, я, со страхом в глазах посмотрела на Таньку и подняла его.

– Что там? – подруга вытянула шею, чтобы разглядеть, что на нем написано.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

– Адрес... – я пробежала глазами по кругленьким буквам на пожелтевшей бумаге. – Алексеевка... Слушай, это Лукасин адрес!

– Это и не удивительно, книга ведь ее! – Танька не выдержала и подошла ближе. – Из города. Так это от дочки ее, покойной!

Я взглянула на обратный адрес и прочитала имя и фамилию:

– Маргарита Лукасина...

– Интересно, что там? – подруга загорелась любопытством и от нетерпения постирала руки. – Давай прочтем!

– Это будет некрасиво! – попыталась я вразумить подругу, но она была непробиваемой.

– Нормально это будет! В живых уже никого нет! – привела серьезный аргумент, Танька. – А вдруг там что-то важное???

– Что там может быть важного, если этому письму, черти сколько лет? – я пожала плечами и протянула Таньке конверт. – На, читай.

Подруга выхватила его из моих рук и зашелестела бумагой. Я наблюдала за ее лицом и когда глаза Таньки стали увеличиваться в размерах, протянула:

– О Господи! Что ещё???

– Если я это произнесу вслух – ты не поверишь! – выдохнула она и вернула мне письмо. – На, прочти сама!

Я взяла его и с неким страхом, принялась читать густые строчки.

" Мама, дорогая моя мама! Я очень прошу тебя – не оставляй моего ребенка, что бы со мной не случилось. Кроме вас с теткой, у нас никого нет и если девочка окажется в детдоме, ты себе этого не простишь. Я всегда обладала невероятной чувствительностью, в принципе, как и мы все и четко знаю, что не проживу более недели. Смерть ходит за мной по пятам, я чувствую ее ледяное дыхание. Это письмо, я пишу тебе, будучи уверенной в твоем добром сердце и твоей любви. Отец моего ребенка, не совсем обычен, но я думаю, что с вами, ребенок вырастет хорошим, добрым человеком и вы все сделаете для этого. Этот мужчина не знает вас, о вашем даре, он не знает откуда я и вряд ли узнает о том, что у него есть ребенок. Но что бы не случилось, оберегай моего малыша от Сергея Костромышева – это зло во плоти, он сеет смерть и боль. Когда ты увидишь ребеночка, то поймешь о чем я говорю. Прощай мама, не суди меня строго, я просто полюбила. Полюбила не того. Вы всегда будете в моем сердце."

– Чтоооо??? – у меня просто отняло дар речи. – Чтоооо?!!!

– Я в шоке. – Танька выглядела растерянной и в то же время возбужденной. – Получается,что эта семейка даже не подозревала, что хочет причинить вред своей кровинке.

– Как же они не почувствовали, что она... ну... их породы? – я совершенно запуталась. – Такого ведь не может быть!

– Что у вас уже случилось? – в дверях показался сонный Прохор и уставился на нас мутным после сна взглядом.

– На, читай. – я вручила ему письмо и пошла ставить чайник. Танька пошла следом и через минуту мы услышали его рев:

– Чтооо?!!!

Глава 45

Рассвет приближался с пугающей неотвратимостью, и новые обстоятельства придавали ему особы оттенок. Оттенок крови.

Девочка проснулась и ее глазки, с ласковой нежностью смотрели на каждого из нас, но где-то в их глубине, жил зверь. Как сдерживала его Лукася, оставалось загадкой, но ребенок был действительно хорошим и ни малейшего намека на то, что так явственно было в Лиде, Леночке и их родственниках, не наблюдалось.

– Как такое возможно? – я ждала ответа от Корнея и он, немного подумав, сказал: 

– Возможно. Скорее всего, девочку с рождения поят аконитом и зверь просто спит. Он не может овладеть нею.

– Вы тоже самое говорили о нас. Один из ваших вариантов, как раз подразумевал прием аконита. – вспомнила я и Прохор, услышав наш разговор, добавил:

– Да, это так, но есть маленький нюанс – никто не знает когда зверь захочет выйти и тогда будет оооочень страшно. Сдерживаемый столько лет, он может повести себя очень непредсказуемо.

– Ты хочешь сказать, что зверь все равно выйдет? – Танька покосилась на Машеньку. – И что делать?

– Я бы поступил не так с девочкой... – Прохор пожал плечами. – Если оборотень кусает ведьму, то она может контролировать  процесс превращения сама и всегда находиться в здравом рассудке, незамутненном звериной сущностью. Маша же, потомственная ведунья, обладающая силой и плюс – истинно-рожденная, не укушенная. Я бы позволил ей быть собой и учиться уживаться с этим, а не глушить невероятную мощь, которая все равно вырвется с последствиями.

– Погоди-ка! – Танька нахмурилась. – Когда мы взяли силу ведьм, то тоже могли контролировать превращение, правильно?

– Не факт. Мы никогда не сталкивались с таким, – объяснил Корней. – И знать этого наверняка нельзя. Маша потомственная ведьма, а вы, стали такими колдовским методом – это во первых, во вторых – вы и той силой пользоваться еще не умели, а тут новые, так сказать, "способности". Так что... Мы из будущего, предложили единственный, вариант, который сработает наверняка.

Стук в дверь, заставил нас с Танькой подпрыгнуть.

– Кого нелегкая принесла? – подруга вытаращила глаза, будто у нее была способность, видеть через стены.

– Валька! Ты дома? Я молока принесла!

– Тетка! – я посмотрела на Машу и Корней понимающе кивнув, повел девочку в спальню.

– Ожившая, с молоком приперлась... – буркнула Танька и Прохор осуждающе взглянул на нее.

– Не говори так.

– А что? – она пожала плечами. – Радоваться должна, что ещё бегает, благодаря нам!

– Ну ты и язва, – я улыбнулась и пошла открывать дверь.

Тетка ввалилась в дом, неся за собой аромат морозца и свежего снега и ее взгляд, сразу же переместился на мужскую обувь, стоявшую на полке.

– Интересно... – протянула она, прищурив глаза. – А что это?

Я чуть