с Танькой переглянулись и я испугалась – что сказать ребенку? Как объяснить мои слова, сказанные сгоряча, чтобы спасти ей жизнь?

– Я... я... Давай мы потом поговорим, хорошо? – я как можно ласковее посмотрела в ее заплаканные глазки. – Мы должны помочь нашей Тане, мне кажется, она пострадала больше всех.

Девочка посмотрела на подругу и кивнула, соглашаясь:

– Хорошо.

Я усадила ее на кровать и помогла Таньке встать, поддерживая под здоровую руку. Нужно было уйти из этой комнаты, чтобы не застудить ребёнка и не застудиться самим.

Мы переместились на кухню и потирая шею, я поставила чайник на печь, поискала чай, все время поглядывая на девочку. Ребенок испытал ужасный стресс и как бы все это не вылилось в проблемы с психическим здоровьем.

Хотелось поговорить о колдунах, что происходит сейчас где-то там, за стенами дома, но при Маше я не рискнула этого делать. Танька рылась в аптечке, в поисках обезболивающего и периодически кривилась от боли. Рука опухла и я не представляла как она бедная терпит. Мой взгляд все время устремлялся в окно, а сердце ныло за Корнея и Прохора. Словно заведенная, я повторяла про себя молитвы и отчаянно надеялась, что они вернутся живыми и здоровыми.

Глава 47

Время шло, а колдуны не возвращались. Страх уже полностью овладел нами и дурные предчувствия будоражили душу. Танька, напилась таблеток и ее клонило в сон, отчего она еле удерживала голову в одном положении. Маша же, крепко спала, скрутившись в тугой комочек на печке. Она была еще теплой и девочку разморило, что не могло не радовать – если ребенок может спать, значит не так сильно отпечаталось на ней случившееся. Я все думала, думала, не в силах избавиться от дурных мыслей, осаждавших меня и на секунду представила, что осталась одна, без Корнея. Боль жгучим прутом пронзила сердце и на глазах выступили непрошенные слезы. Ничего, ничего... Они справились с Лукьяном, а уж с Серёжей, точно разберутся. Не время для упаднических настроений. Осталось совсем немного и мы заживём спокойной жизнью... Придет весна, зацветет сирень и сладкий ее аромат поплывет над речкой с мягкими, песчаными берегами. Запоют соловьи на опушке, застучит дятел и ничего не напомнит о страшной зиме... Ничего...

Ветер хлестал по окнам, выл на чердаке и какие бы переживания не травили меня изнутри, мои отяжелевшие веки тоже закрылись и я провалилась в глубокий сон, прижавшись к речному боку.

– Эй... Проснись... Валя...

Я сквозь сон услышала голос Корнея и горячая волна облегчения накрыла меня с головой. Они живы! Спасибо Боженька! Спасибо тебе!

Распахнув глаза, я сразу же увидела его лицо, склоненное надо мной и вцепилась в мощную шею, повиснув на ней всем своим весом. Никакой слабости я не ощущала, лишь немного хотелось есть.

– Вы убили его? – первое что спросила я, глядя в любимые глаза.

Корней рассмеялся и кивнул:

– Еще зимой. В тот самый день.

– В каком смысле? – сначала не поняла я, а потом, резко села в кровати. – Мы вернулись?! Уже весна???

– Да. Все живы и здоровы. – подтвердил Прохор, показавшийся в дверях. – И даже очень привлекательны.

Он подтолкнул в комнату Таньку и я с удивлением и радостью увилела, что подругины волосы на месте, а той страшной худобы не было и в помине. Она цвела и пахла и выглядела довольно упитанной.

– Ты что, опять вперед меня проснулась?! – завопила я и бросилась к зеркалу. – Вечно я в отстающих!

– Осторожнее! – воскликнул Корней, но я уже смотрела на себя и мои глаза становились все больше.

– Это что??? 

– А ты не видишь? – усмехнулся он, с самодовольной улыбочкой. – Мне кажется все очевидно.

Я не могла поверить в происходящее – на меня из зеркала, смотрела симпатичная брюнетка с длинными волосами, у которой торчал маленький животик и вырос он явно не от переедания.

– Как? Как это случилось? – мне не хватало ни воздуха, ни слов, чтобы выразить эмоции. – Я сейчас с ума сойду!

– У вас пока нет воспоминаний, – объяснил Корней. – Вы ведь изменили будущее. Но они скоро восстановятся, не переживай.

– Вы по ходу, после того как Сергея убили, время зря не теряли, – Танька принялась улыбаться на все свои тридцать два мелких зуба. – Буратино состругали... Еще и спрашивает как это случилось... Хотя я бы конечно от подробностей не отказалась...

Все начали смеяться, а я плакать. От растерянности, непонятного страха и радости. У меня будет ребенок!!! Какое чудесное пробуждение!

– Ну что ты? – Корней обнял меня сзади и поцеловал в макушку, обволакивая своим ароматным теплом. – Я захотел ребеночка, а ты не могла мне отказать. Помнишь, что ведьма сказала? Если не выполните, что мы пожелаем, может случится что-то страшное!

– Очень смешно! – протянула Танька, косясь на Прохора. – Вам дай волю, начнете тут желания загадывать!

– Моя просьба еще имеет место быть. – подмигнул ей Прохор. – Так что, готовься, мамочка. Двоих – минимум.

– Какая еще мамочка??? – Танька принялась суетливо заправлять постель, стараясь не глядеть ему в глаза. – Я ещё на такое не подписывалась... Мне рано! У меня ума нет!

– Стоп! – я вдруг вспомнила нечто важное и в такое теплое ощущение уюта, пробрался холодный сквозняк. – А где Маша?

– Маша здесь. – успокоил меня Корней. – После всех событий, мы удочерили ее и девочка живёт с нами.

– Как удочерили? – я совсем растерялась. – А кто нам разрешил? Мы ведь не женаты!

– Многое станет для тебя сюрпризом... – Танька растопырила пальцы, показывая мне кольцо. – Не женаты... Колдуны-то, подсуетились знатно...

– Будто я тебя на привязи тянул, – Прохор прижал ее к себе. – Так бежала на роспись, что чуть туфли не потеряла.

– Ты не наговаривай! – обиделась Танька, но я видела, что она была счастливой. Глаза подруги сияли тем мягким, ласковым светом, который бывает только у влюбленных женщин.

– Я пошила ей платье! – в комнату забежала Маша, волоча куклу в каком-то неимоверно перекошенном наряде. – Посмотрите!

– Какая красота! – всплеснула руками Танька. – Может и мне такое сошьешь?

– Запросто! – девочка поскакала обратно на улицу, а я взглянула на Корнея:

– Как ее состояние? Понимаешь