и ставит пьесу «Гибель эскадры», в которой описывает уничтожение черноморского флота в 1918 году перед приходом немцев. К её написанию он тщательно готовился.

«Я встретился со старым боцманом, плавающим двадцать лет на Чёрном море, – вспоминал драматург. – И тот сказал мне: «Вам, может, будет не интересно, но когда топили последний корабль, мы его почистили, помыли, даже покрасили отдельные части, чтобы корабль отдать морю чистым, это был последний аврал кораблю, гибнущему за революцию…»

В 1934 г. появилась социально-бытовая драма «Платон Кречет». Главный герой ее – молодой талантливый хирург, смелый новатор. Ему противостоит заведующий больницей, карьерист и шарлатан в науке.

Константин Станиславский так говорил о ней: «В пьесе с большим драматическим напряжением показана борьба большевиков… за культурный рост советских людей, за умение трудиться на благо общества. Побольше бы таких пьес».

Пьеса была принята на ура, переведена на русский язык и поставлена во МХАТе. А Виктор Некрасов, автор знаменитой повести «В окопах Сталинграда», впоследствии диссидент и эмигрант, говорил так:

«Два действительно выдающихся режиссера, открывших миру таких драматургов, как Чехов и Горький, не погнушались предоставить свои подмостки в Камергерском тому самому «Платону Кречету», которого мы, студийцы, отказались играть и сыграли только потому, что это грозило отчислением. Думаю, что именно этот, 1935 год, можно считать началом заката Художественного театра, а не, как многие считают, 1927-й, когда поставлен был «Бронепоезд 14–69» Всеволода Иванова».

Кстати, в 1960-е годы в театре на Малой Бронной её ставили Анатолий Эфрос и Лев Дуров. Позднее Лев Константинович, убеждённый антисоветчик из знаменитой дворянской семьи, не стеснялся этого спектакля.

Драматург Алексей Арбузов так оценивал своего коллегу:

«Корнейчук едва ли не единственный из советских драматургов знал настоящие секреты написания пьесы, разумеется, на уровне нашей эпохи. Занавес у него распахивался, звучали две-три незначительные фразы, и действие, довольно напряженное, начинало скользить в заданном направлении и безостановочно к финалу. В молодости он заявил о себе как авангардист и, если бы не попал в эту катавасию, стал бы, я думаю, драматургом мирового класса».

Так к тридцати годам он стал главным украинским писателем и самым известным в СССР жителем Киева.

Под редакцией Сталина

У Корнейчука появился свой главный редактор – товарищ Сталин. Он лично вносил правки в пьесы этого автора. Особенно в комедию «В степях Украины» и драму «Фронт».

В первом случае перед самой войной Корнейчук получил следующую записку от вождя:

«Многоуважаемый Александр Евдокимович! Читал Вашу „В степях Украины». Получилась замечательная штука – художественно цельная, веселая-развеселая. Боюсь только, что слишком она веселая, и есть опасность, что разгул веселья в комедии может отвести внимание читателя-зрителя от ее содержания. Между прочим, я добавил несколько слов на 68-й странице. Это для большей ясности.

Привет! И. Сталин 28.12.1940 г.».

Тут и всплыла та самая подводная лодка, ставшая позднее фигурой речи.

В годы репрессий Корнейчук, конечно, поддерживал политику партии, но, как выяснилось потом, не написал ни одного доноса. В 1937 в квартире Корнейчуков нашла пристанище семья арестованного профессора Константина Ярошевского – мужа сестры супруги писателя.

Более того, Корнейчук не побоялся лично добиваться справедливости у тогдашнего председателя украинского правительства Власа Чубаря и начальника НКВД Украины Всеволода Балицкого, обратился с письмом к самому Сталину. Впрочем, это не помогло, а когда после объявления мужу стандартного приговора – «десять лет без права переписки» – Люся Ярошевская отважилась вернуться домой, «черный воронок» приехал и за женой «врага народа». Поэтому ее дети снова оказались у тети. Вскоре арестовали мужа еще одной сестры Шарлотты, и квартира Корнейчуков в очередной раз стала приютом для родни.

По крайней мере на одном из заседаний партбюро Союза писателей Украины вопрос, почему «Корнейчук (кстати, к тому времени – еще не член ВКП(б) держит у себя детей врагов народа», все же рассматривался…

Но ему повезло. И в то же самое время он поменял жену на более подходящую по статусу – польскую писательницу Ванду Василевскую, трижды лауреата Сталинской премии – 1943, 1946,1952).

«Отец Василевской, член Польской социалистической партии (ППС), приобрел известность как теоретик, одновременно занимая в ее структурах высокие посты. В минувшие годы он был близок к Юзефу Пилсудскому, называя его по-домашнему Зюк. Сам глава санационного режима маршал Пилсудский был лидером ППС до 1914 года.

Ванда Василевская появилась на Чудновского впервые весной 1940 года и произвела на Корнейчука удручающее впечатление. Он отозвался о ней в крутых выражениях. Пришла она в сопровождении двух охранников, которые во время визита курили на лестничной клетке. Ванда Василевская ни словом никогда не обмолвилась о Катынской трагедии, хотя отлично знала о расстреле нескольких тысяч польских офицеров.

Не могла не знать. События в Катыни не составляли тайны для Киева и киевлян. В Польше насквозь советскую писательницу будто бы не очень жаловали и не признавали серьезным литератором», – писал Юрий Щеглов.

В первый период Великой Отечественной войны Александр Евдокимович служил политработником политуправления Юго-Западного фронта, корреспондентом центральных газет и партизанских изданий.

Пьеса «Фронт» появилась в 1942 году. Генералы были крайне недовольны. Сталин же им заявил:

«…в оценке пьесы Вы не правы. Пьеса будет иметь большое воспитательное значение для Красной Армии и её комсостава. Пьеса правильно отмечает недостатки Красной Армии, и было бы неправильно закрывать глаза на эти недостатки. Нужно иметь мужество признать недостатки и принять меры к их ликвидации. Это единственный путь улучшения и усовершенствования Красной Армии».

Кроме того, вождь внёс одну маленькую, но зловещую реплику в текст: «Не пугай, большевики не из пугливых, у нас нет незаменимых людей. Многие нас пугали, но они давно остались на мусорной свалке истории, а партия крепка, как сталь».

Осень патриарха

А дальше была карьера государственного деятеля.

В 1943–1944 гг. Корнейчук занимал пост заместителя наркома иностранных дел СССР Молотова, а в 1944 г. – первым наркомом иностранных дел Украины после долгого перерыва. Не проявив дарований дипломата, в 1945 г. был заменён Дмитрием Мануильским и назначен начальником Управления по делам искусств при СНК Украинской ССР. С 1949 г. Корнейчук

– член бюро Всемирного совета мира и только с 1952 г. – член ЦК КПСС (в партию вступил в 1940 году). Дважды он возглавлял Верховный Совет УССР.

Корнейчук был самым богатым человеком в УССР.

«Мне как-то попалась ведомость заработков украинских писателей. Сумму, стоявшую против его фамилии, можно сравнить только с Эверестом на фоне киевских холмов»,

– вспоминал Виктор Некрасов. При этом он мог отдать одну свою премию на танковую колонну, а другую – в Фонд мира. В 1947 году