– Вина!

– Сейчас, сейчас, – заторопилась женщина. Она взяла монеты и исчезла. Но уже через минуту появилась с кувшином вина в руках. Взяв вино из её рук, Жан приложился к горлу и стал жадно пить. Несколько струек потекли по лицу. Не обращая на них внимания, Жан пил и пил, утоляя свою жажду. Утолив её, он разбил кувшин и направился к своему коню. Едва он вскочил в седло, как раздался осторожный голос Ле Крусто:

– Монсеньор, вам лучше вернуться домой!

Ему пришлось тут же замолчать. А что оставалось делать? Жан посмотрел на него с такой угрозой, что поневоле пришлось замолчать. Таким же взглядом Жан окинул всех своих людей. Каждый из Д,Арманьяков отводил взгляд в сторону, страшась испытать на себе гнев стоящего перед ними человека. Они испытали огромное облегчение, когда он тронул коня и направился к выходу из города. Мало кто бы из них признался в том, что они испытывали страх перед главным Д,Арманьяком. Его поведение…оно действительно могло внушить страх далеко не робкому человеку. Тем временем Таньги удалось привести в чувство. С помощью того же Ле Крусто, Таньги взобрался в седло. Ему понадобилось ещё немного времени, прежде чем он смог заговорить. И в первый черёд Таньги обратился к своему другу.

– Этот человек слишком опасен, Гийом. Он начисто лишился рассудка. Этот безумец способен натворить таких бед…

– Что же мы можем сделать? – тихо спросил у него Ле Крусто.

– Не следовать за ним,…по крайней мере, – мрачно ответил Таньги. – Король примет ответные меры и очень скоро. Я не хочу, чтобы вы пострадали. После сегодняшних событий, назад пути больше нет.

– Я не предам его! – коротко ответил Ле Крусто.

– Как знаешь,…я немедленно отправляюсь в Париж. Позаботься о графине Д,Арманьяк, – попросил Таньги. – Она должна находиться рядом со своим супругом и…и увези Анну. Рядом с ним она находится в опасности, – чуть тише добавил Таньги.

– Я сделаю всё возможное, – пообещал Ле Крусто. Он дал это обещание, прекрасно понимая все последствия такого шага.

Таньги кивнул головой в знак прощания. Повернув коня, он направился следом за Жаном в сторону городских ворот. После его отъезда, Ле Крусто выразительно и с надеждой посмотрел в сторону Капелюша. Тот, поймав направленный на себя взгляд, кивнул в ответ на эту молчаливую просьбу.

– Я попробую с ним поговорить, хотя мне это представляется безнадёжным занятием! Он так мечтал о встрече с матерью,…всё время говорил о том, что ей скажет,…как сделает её счастливой,…поможет забыть все эти годы,…а теперь всё кончено.

Отъезд

Следующим утром Мария, придя в опочивальню Анну, застала её плачущей. Она уже знала о трагедии. О смерти графини успел узнать весь город. Ей же по обыкновению эту печальную новость сообщил хозяин харчевни. Мария, повинуясь внутреннему чувству сострадания, сразу же бросилась в замок. И сейчас, глядя на Анну, которая стояла спиной к ней у окна и, обняв свои плечи, беззвучно рыдала, она испытывала глубокое сочувствие. Повинуясь внезапному порыву, она подошла к ней и негромко, но мягко и сочувственно произнесла:

– Приходит день и нам всем приходиться расставаться с близкими людьми. Такова истина и воля всевышнего. Не в нашей власти изменить течение жизни. В таких случаях, мы лишь скорбим и уповаем на высшую справедливость, ибо только ей ведомы все пути человеческие. И лишь она одна определяет, когда приходит час каждого из нас.

Анна бросила на Марию мимолётный взгляд и снова отвернулась. Её голос прозвучал с дрожью, которую вызывали слёзы.

– Что ты понимаешь, Мария? Ты не знаешь, какого это, терять самого дорого человека. Тебе не ведомы эти невыносимые муки. Я ждала этого всё время…все последние годы. И вот…мрачные картины, что рисовало моё воображение, приняли столь ужасные очертания. Я потеряла матушку. Я потеряла всё,…у меня никого не осталось.

Мария не успела ответить, так как в этот миг раздался стук. А чуть позже дверь отворилась, и появился Ле Крусто с хмурым лицом. Анна обернулась. Она вытерла платком глаза и только потом спросила:

– Всё готово?

Ле Крусто, кивнув головой, ответил с тем же хмурым выражением лица:

– Я всё приготовил. Мы должны отправиться в путь немедленно. Не приведи бог, вернётся ваш брат, тогда уж нам наверняка не удастся уехать. Миледи, вы пытались с ним поговорить?

– Дважды этой ночью я ходила к нему в часовню, – тихо отвечала Анна. – Он не впустил меня и даже слушать не стал!

– И Капелюша выгнал. После того, как монсеньор устроил кровавое побоище в Бретиньи, он вообще ни с кем не разговаривает. Вернувшись, он заперся в часовне. Отказался от еды. А утром собрал отряд и уехал в неизвестном направление. Он внушает всем страх своим состоянием. Сейчас любой человек, находясь рядом с ним, рискует своей жизнью,…Таньги оказался прав. В любом случае, я отвезу вас в Гасконь. Там, по крайней мере, вы будете находиться в относительной безопасности. Кроме всего, миледи, мы просто обязаны проводить вашу матушку в последний путь именно так, как она сама того желала, – добавил Ле Крусто.

– Я готова ехать!

– Вы не должны этого делать!

И Ле Крусто, и Анна с некоторым удивлением посмотрели на Марию, из груди которой и вырвался этот крик. Её грудь бурно вздымалась. Волнуясь всё больше и больше, Мария с мольбой в голосе обратилась к Анне:

– Не уезжайте, прошу вас. Ему сейчас нелегко. А уж если вы оставите его, станет совсем плохо. Вам необходимо остаться. Остаться и поддержать…вашего брата. Он нуждается в вас. Он нуждается в вашей любви.

– Не вмешивайся не в своё дело! – холодно отрезал Ле Крусто и, тут же окинув её презрительным взглядом, добавил, – что ты вообще понимаешь? И кто тебе дал право разговаривать с миледи?

Но Марию не остановили его грубые слова. Она вновь и вновь обращалась к Анне, пытаясь уговорить её остаться. Но все её увещевания разбивалась о стену отчуждения. На её глазах Ле Крусто помог Анне набросить на плечи плащ и сразу же увёл из комнаты. Мария не отчаивалась. Не раздумывая над последствиями, она бросилась за ними следом. Она не переставала умолять Анну до той поры, пока они не оказались снаружи. Во дворе. Картина, которая предстала перед Марией, заставила её испытать холодный ужас. Возле часовни стояла карта, запряжённая четвёркой лошадей. Дверцы кареты были настежь отворены. Из часовни появились четыре человека с телом графини. Они внесли тело внутрь кареты. Туда же направилась и Анна. Ле Крусто помог ей занять место в карете, рядом с телом матери. Затем он захлопнул дверцу и приказал кучеру двигаться. Едва карета тронулась, Ле Крусто вскочил в седло. Он и ещё десять всадников направились вслед за каретой. Всё произошло очень быстро. Когда Мария опомнилась, карета уже подъезжала к воротам. Увидев это, она бросилась со всех ног по направлению к карете и, вцепившись в дверцу, что было силы, закричала:

– Не поступайте с ним так жестоко! Не лишайте его права проститься с телом матери. Анна, вы губите родного брата своим поступком. Он ещё больше ожесточится. Остановитесь,…остановитесь, заклинаю вас…