Карета повернула. Мария не удержав равновесия, опрокинулась на землю. Не обращая внимания на ушибы, она поднялась и встала на ноги. Карета уже успела выехать за ворота. Постепенно она начала ускорять ход. Стражники, охраняющие ворота, бросали в сторону Марии сочувственные взгляды. А она стояла с бледным лицом и не мигающим взглядом смотрела на дорогу. Туда, где в пыли растворилась карета.

Солнце исчезло из виду. Небо стало заволакивать чёрными тучами. Хлынул дождь. А она всё стояла и смотрела на дорогу. В голове Марии билась одна и та же мысль: «Что случится, когда он всё узнает»?

Она долго стояла под дождём. Лишь совершенно вымокнув, Мария вошла в замок. Она поднялась в опочивальню Анны и встала у окна. Её взгляд был направлен на ворота. Она должна встретить его. Она должна поговорить с ним, помочь ему. Ведь рядом с ним больше никого не осталось. Часы текли, время шло, но он так и не появлялся. День близился к завершению. Дождь всё шёл и шёл. Но Мария ничего вокруг не замечала, за исключением ворот. И вот, наконец, она увидела его. Он появился внезапно. Вслед за ним во двор въехал крупный отряд всадников. Жан сразу же направил коня в сторону часовни. Достигнув её, он спрыгнул с лошади и сразу же вошёл внутрь. Мария бросилась во двор. Когда она выбежала из замка, её слух прорезал дикий крик.

– Где моя матушка? Куда вы её спрятали? Отвечайте или клянусь богом, я всех убью…

На крик Жана сбежались все обитатели замка. Весь его отряд с каменным молчанием следил за действиями Жана. А он стоял перед часовней и кричал. Повторяя одни и те же вопросы и угрозы. Мария набралась решимости и направилась прямиком к нему. Его грозный облик пугал её гораздо меньше, чем та боль, которую он испытает, узнав о том, что произошло в его отсутствие. Она остановилась прямо перед ним и с глубоким сочувствием произнесла:

– Ваша сестра уехала и увезла её с собой!

Мария успела заметить, как взгляд Жана в одночасье померк. Он ничего не ответил. Лишь молча повернулся и, войдя в часовню, запер за собой дверь. Все вокруг начали расходиться, испытывая явное облегчение. До Марии донеслись обрывки разговоров. Некоторые из Д,Арманьяков обсуждали сегодняшний поход. Судя по отрывкам разговора, они бились с отрядами бургундцев. Эта мысль получила подтверждение, когда во двор замка начали въезжать повозки с ранеными. Понимая, что сейчас она не сможет достучаться до Жана, Мария без раздумий подошла к одной из повозок и решительным голосом стала раздавать приказания. Вначале, её никто не слушал, однако, увидев, с каким проворством и умением она ухаживает за ранеными, люди начали прислушиваться к ней. Марии удалось очень быстро разместить раненых в замке. В течение нескольких часов она неотлучно находилась при них. Она сумела не только перевязать всех, но и обеспечила надлежащий уход. Для этого ей пришлось поднять с постели слуг. Вначале, слуги никак не хотели подчиняться приказам служанки, но, заметив с какой угрозой на них смотрят сами раненные Д,Арманьяки, тут же изменили своё отношение. Но больше всех ей помогал…Капелюш. Вначале, он, как и все, просто наблюдал за ней. Ну, а затем принял самое непосредственное участие во всём, что делала Мария. Не раз он подходил к ней и спрашивал, чем может помочь. Он лучше других понимал, насколько необходим порядок в такое неспокойное время. Сам Жан отстранился от всех дел, что могло вызвать беспорядки. И такие действия, в первую очередь, служили ему поддержкой. В результате, уже к глубокой ночи, в замке воцарился относительный порядок. Люди уснули довольные, ибо почувствовали некоторую уверенность в ближайшем будущем. Закончив со всеми делами, Мария незамедлительно отправилась в часовню. Капелюш находился уже там. Он сидел, прислонившись к стене, возле самой двери. Увидев Марию, он удивился и спросил,…почему она не спит?

– Я должна поговорить с ним! – только и ответила Мария. Она остановилась у двери и громко постучала.

– Не стоит этого делать! – посоветовал ей Капелюш, но Мария не стала его слушать. Она снова и снова стучала. Она стучала до тех пор, пока из-за двери не раздался голос, полный ярости:

– Убирайтесь прочь!

– Откройте дверь, я должна поговорить с вами! – ничуть не испугавшись, громко ответила Мария, чем изрядно удивила Капелюш. Он даже посмотрел на неё с уважением.

– Проваливай отсюда, кто бы ты ни была! – раздалось в ответ.

– Хорошо, – неожиданно для Капелюша согласилась Мария, – я не буду настаивать. Не хотите выходить, не надо. Я подожду вас снаружи.

Мария так и не дождавшись ответа, заняла места с другой стороны двери. Она опустилась на холодный пол и, подтянув под себя колени, положила на них голову. Капелюш некоторое время молча наблюдал за ней. А затем поднялся и ушёл. Он отсутствовал недолгое время. Очень скоро он вернулся с одеялом в руке. Измученная Мария к тому времени крепко спала. Капелюш бережно укутал её одеялом. Потом некоторое время стоял и смотрел на неё с отеческой лаской. Он уже собирался вернуться на прежнее место, когда дверь часовни открылась, и на пороге показался бледный Жан. Его взгляд остановился на девушке, что мирно спала возле двери, затем поднялся на Капелюша.

– К полудню соберёшь весь отряд возле моста! – жёстко бросил Жан. – Пора всем показать, чего стоят Д,Арманьяки.

– Не пора ли остановиться, Жан? – Капелюш с надеждой произнёс эти слова. Но они вызвали у Жана лишь злую улыбку.

– У тебя есть выбор. А меня…меня может остановить лишь смерть!

Жан вышел во двор. Капелюш отчётливо осознавал, что не в состояние изменить решение Жана. Ему оставалось лишь наблюдать за тем, как он выводит коня из конюшни. Как садится в седло и выезжает из ворот. Он не имел ни малейшего представления, куда именно отправился Жан. А он направился к реке. Оставив коня на берегу, он разделся и вошёл в воду. Жан очень долго плавал. Время от времени он ложился на спину, и пока волны покачивали его тело, взгляд был устремлён в сторону звёзд. Именно глядя на них, он прошептал:

– Вы будете отомщены, матушка. Клянусь своей жизнью. Никто не уйдёт от наказания. Я всех настигну и уничтожу!

По следам убийц

В силу некоторых соображений, вернувшись в Париж, Таньги не стал отправляться во дворец. Принимая такое решение, он руководствовался определёнными соображениями. Главное, из которых состояло в том, что после смерти графини Д,Арманьяк он ожидал действий от ордена. Ожидал и страшился этого. Ибо по большому счёту, лишь смутно представлял себе, какой адский механизм собирается запустить в действие орден. По его мнению, именно они были виновниками убийства графини. Им по непонятной причине понадобилась её смерть. По какой именно, он не знал. Но вскоре собирался выяснить. В виду всех этих соображений, Таньги решил внимательно следить за всем, при этом оставаясь в тени. Во дворце у него оставались преданные люди. Он рассчитывал на их помощь и на помощь виконта де Монтескью, которого буквально заставил вновь отправиться во дворец и занять прежнюю должность. Благо рука у него почти зажила. Между ними состоялся весьма длительный и непростой разговор. К великому облегчению Таньги, виконт сумел понять главное. В нём нуждался сам король. Обстоятельства действительно являлись именно таковыми. В итоге, Таньги удалось за два дня после возвращения построить всё таким образом, что всё происходящее во дворце достигало его уха. Тем самым, он имел возможность вмешаться в ситуацию, если она примет опасные очертания. Убедившись, что здесь всё в порядке, он посвятил всё своё свободное время слежке за братьями ордена и местами, где они пребывали. Кроме всего прочего, у него появилась привычка появляться в харчевнях и на постоялых дворах. Именно там он мог услышать и слышал все подробности происходящих событий. И не только в Париже, но и во всей Франции. Но первым делом следовало заняться выяснением подробностей кончины графини Д,Арманьяк. Таньги неспроста полагал, что эта нить вполне может привести к ордену и выявить новых лиц, причастных к происходящим событиях. Этим он и занялся. Вечером третьего дня, вооружившись как следует и облачившись в монашескую рясу, которую ему великодушно одолжил брат Калистор, Таньги отважился на вылазку. С этой целью он отправился в Университет. Какого же было удивление мэтра Амалена, когда, открыв дверь своего дома, он узрел монаха.