При всех его достоинствах – ну, например, притом что он оторвался от земли и действительно полетел, – восьмиместное чудо Ставроса оказалось пугающе тряским, а уж неровное гудение его мотора просто приводило в ужас.

– Это потому, что его немножко выпотрошили! – прокричала Ребекка, когда мы уже оказались в воздухе, и ее голос потонул в реве и грохоте дешевого самолета. – Будет лучше, когда мы наберем высоту!

– Кстати, о высоте, – проорала я в ответ, сжимая края своего спасательного жилета, – ты разве не собираешься связаться по рации… ну, с какими-то официальными лицами?

– Не вижу в этом необходимости. – Ребекка проверила датчики. – Мы же летим ниже радаров. А на тот случай, если нам встретится какой-то другой самолет, существуют твердые правила. Все просто.

Во время полета Ник был, по вполне понятным причинам, молчалив и даже делал такой вид, что чувствует себя вольготно. Он уселся прямо позади Ребекки, но совсем не заговаривал с ней; он просто наблюдал за тем, что она делает, да время от времени посматривал в окно. Но ведь если верить тому, что я совсем недавно прочла в Интернете, даже этот рахитичный самолетик, ведомый дилетанткой, мог оказаться куда безопаснее того, к чему привык Николас, работая на аль-Акраба. Может быть, думала я, всматриваясь в Ника с невольным любопытством, как я уже делала не раз, он даже не лгал, когда говорил, что ему просто необходим небольшой отпуск.

К тому времени, когда мы наконец приземлились в долине Аргоса, только уважение к Ребеккиному чувству собственного достоинства удержало меня от того, чтобы поцеловать землю. У меня еще кружилась голова, когда мы вышли из самолета и увидели, как к нам подъехал мистер Телемакос – крайне эксцентричная натура. Именно поэтому последние три года я всячески уворачивалась от попыток Ребекки познакомить меня с ним, а она не теряла надежды, что человек, которого она называла Оракулом, произведет на меня впечатление. Но, видимо, несмотря на все мои усилия, Судьба решила, что мы должны встретиться.

– Добро пожаловать в Микены, варвары! – прогудел мистер Телемакос, захлопывая дверцу своего ржавого автомобиля с откидным верхом.

Мистер Телемакос оказался загорелым лысым увальнем, чью природную властность ничуть не умаляли ни завязанная узлом на животе рубаха, ни золотая цепь, терявшаяся на его груди в зарослях седых волос.

– Мой маленький Гермес! – Он подождал, пока Ребекка не подойдет к нему, и только тогда раскрыл объятия. – Какую весть ты принес мне сегодня?

Но прежде, чем Ребекка успела ответить, он бросил на меня победоносный взгляд и воскликнул:

– Диана Морган! Наконец-то!

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь подходящее к случаю, но в том не было необходимости. Мистер Телемакос уже шагнул к Нику с широкой улыбкой, расплывшейся по его лицу.

– Ты вернулся!

Мы с Ребеккой застыли от изумления. Ник тоже был откровенно ошарашен.

– Но я никогда здесь не бывал… – начал он.

– Нет, бывал! – возразил мистер Телемакос, нахмурившись. – Ты приезжал, чтобы задать мне кучу вопросов, и мы проговорили целую ночь. Ты что, не помнишь?

Решив доказать свою правоту, мистер Телемакос повез нас прямиком к своему дому: сложенному из камня бунгало на склоне холма; фасад дома смотрел на руины древних Микен. Что-то бормоча себе под нос по-гречески, мистер Телемакос прошел прямиком в гостиную и почти сразу вернулся, держа в руках большой альбом для вырезок.

– Ага! – Он положил альбом на кухонную стойку, прямо на доску для хлеба. – Ну, давай посмотрим…

Начав с конца, мистер Телемакос принялся перелистывать пухлый альбом, внимательно всматриваясь в каждую фотографию и в каждый заголовок. Чем дальше он продвигался, тем сильнее терял терпение.

– Я же знаю, что прав! – настойчиво повторял он. – Это где-то здесь…

Однако, когда он наконец нашел то, что искал, его восторг угас. Фотография оказалась тридцатилетней давности. Более того, несмотря на поблекшие краски, было совершенно очевидно, что молодой человек, изображенный на ней, имеет лишь весьма смутное сходство с Ником. Он был хорош собой, несомненно, но смуглее Ника и с более отстраненным выражением лица.

– Крис Хаузер, – сообщил мистер Телемакос, сосредоточенно изучая сделанную от руки подпись под снимком. – Из Балтимора. Ты его знаешь?

Ник отрицательно покачал головой, но выглядел при этом крайне неловко. Я хорошо его понимала. Похоже, он, как и я, рисковал жизнью, садясь в самолет Ребекки, ради встречи с каким-то сумасшедшим… А если еще вспомнить про десять штук, которые он мне обещал… Я поневоле подумала, что это слишком даже для того, чей босс – миллиардер.

Довольно скоро Ник выскользнул из дома, чтобы, как обычно, заняться разговорами по телефону. Примерно через полчаса я отправилась на его поиски и обнаружила Ника за гаражом, где он вышагивал между высокими сорняками в расстегнутой рубашке.

– И не смей никому об этом говорить. Понял? Никому! – тихо говорил он кому-то. – И чтобы никаких записей об этом не осталось.

Я слегка попятилась, надеясь, что он меня не заметил. Притаившись за углом, я услышала его следующие слова, и к горлу подступила тошнота.

– Ну, по-видимому, оно существует. Люди искали его три тысячи лет! Те эксперты, с которыми я имею дело, уверены, что мы на правильном пути. – Немного помолчав, Ник продолжил: – Этого я тебе сказать не могу. Но они говорят, что оно куда значительнее всего того, что мы когда-либо находили. И называют его «тайником амазонок».

Меня как будто стукнули по голове, настолько я была потрясена и растеряна. Прислонившись к осыпающейся стене гаража, я жаждала услышать что-нибудь еще, но разговор был закончен. После нескольких пустых фраз Ник повесил трубку и тут же принялся звонить кому-то еще, говоря на этот раз по-арабски.

Я вернулась в дом в состоянии беспомощной ярости. Сколько еще Ник будет мне вешать лапшу на уши? Когда я рассказывала ему об «Истории амазонок» в машине по дороге из Алжира, то по его реакции сразу было понятно, что он в жизни не слышал о тайнике амазонок. Да, он знал, кто такой стамбульский коллекционер Григорий Резник, но ничего не знал о сокровищах. А ведь это было всего два дня назад! Либо Ник самым блестящим образом сумел скрыть от меня то, что он давно уже обо всем знает, либо случилось нечто совершенно экстраординарное между тем днем и сегодняшним. Но что?

Будучи уверен в том, что мое внезапное беспокойство вызвано голодом, мистер Телемакос поспешил пригласить нас в ресторанчик через дорогу, который назывался «Царь Менелай». Им владели на пару какие-то его дальние родственники, и мистер Телемакос предложил нам устроиться за его собственным столиком во внутреннем дворе; стол был завален газетами и старыми лотерейными билетами, что должно было отпугнуть туристов, если бы им вздумалось вдруг сесть именно за него.

Мистер Телемакос расстегнул рубашку, из-под которой торчали волосы (должно быть, прежде они росли на его голове), удобно устроился на стуле и заявил, что он сам все для нас закажет, так как точно знает, что нам нужно.