Чаннаронг продолжил работать, а через пару минут попросил:

— Сударыня, попробуйте повернуть бюст моего прапрадедушки.

Поставив канделябр на пол, она поднялась с колен, взялась за бюст, но тот ни на йоту не сдвинулся, пришлось Чаннаронгу подергать дедушку. И вдруг Марго пришла мысль, которая должна была бы посетить ее раньше:

— Этот дом не принадлежал вашей матери, крестный взял ее без приданого. Дом вашего отца, почему же он не знал о тайнике?

— Это дом моей бабушки, а бюст ее прадеда, — пытался повернуть дедушку Чаннаронг. — Когда она выходила замуж, дом дед получил в приданое, а ее мать рассказала о тайнике и просила никогда о нем не рассказывать мужу, потому что в жизни бывают обстоятельства, когда и замужней женщине надобно сокрыть…

— Смотрите, смотрите! — громким и радостным шепотом воскликнула Марго. — Кирпичи двигаются! Им что-то мешает…

Шесть кирпичей, спаянных друг с другом неким составом, действительно шевелились, но им мешал плинтус. Чаннаронг озадачился, как быть, ведь отдирать плинтус придется по всей длине.

— Отдирайте, — разрешила Марго. — Завтра вам предстоит отнять имение у крестного, сами всех поставите в известность, кто вы и как добыли завещание.

Чаннаронг стал на колени и принялся отделять от стены деревянный плинтус, Марго напомнила, что он не все рассказал.

— Я помню, мадам. Тайник в роду бабушки принадлежал только женщинам, но у бабушки родился сын — мой отец, потому секрет бюста она передала моей матушке, которая и хранила его, но когда ваш крестный выставил меня из дома, она открыла его мне.

— А имение откуда взялось у вашей матушки?

— Моя матушка была ангелом, удивительной доброты. Она ухаживала за бабушкой сама, когда та болела перед смертью в течение нескольких лет. Из благодарности бабушка завещала имение невестке, а не сыну.

Еще немного и — плинтус оторван. Чаннаронг взялся за бюст, не без усилий, но повернул его вокруг оси. От стены отделились кирпичи и выехали вперед вместе с ящичком, точнее, образовалась достаточно широкая щель, чтобы взять футляр из ящичка, а в нем…

— Вот оно, завещание, отлично сохранилось, — удовлетворенно произнес Чаннаронг. Но в футляре были еще бумаги. — Угу, завещание бабушки… матушка и его положила, не доверяла отцу… Что это? Вы слышали?

— Нет… — прислушиваясь, сказала Марго.

Несколько слов он бросил Пакпао, тот бесшумно вскочил и также бесшумно выскользнул за дверь. Вернулся юноша буквально через секунду, Чаннаронг перевел его слова, бросаясь к двери:

— Ваша Анфиса!

Горничная лежала на полу и как будто спала, но спать она не могла, значит… Марго прислонилась спиной к стене, кутаясь в шаль от ужаса, что любимую горничную убили. Тем временем Чаннаронг пощупал пульс у девушки и шепотом успокоил графиню:

— Она жива, но без чувств. Надо перенести ее…

М-да, теперь Анфиса может хвастать, что ее носил на руках не только князь, но и заморский принц. Шутки шутками, но когда Пакпао привел в чувство горничную, она с трудом вспомнила, что кто-то неслышно подкрался сзади и придушил ее. Анфисе дали какой-то микстуры из кофра Пакпао, тем временем Чаннаронг потянул графиню в первую комнату, где заявил:

— Пакпао останется с ней. Неизвестный не рассчитал силы и придушил чуть больше, чем того требовалось для сна, боюсь, Анфисе может стать хуже.

— Что вы! Юноша в комнате спящей девушки…

— Мадам, — усмехнулся он, — Пакпао женское имя.

— Что? — вытаращила глаза Марго. — Как? Женское?..

— Пакпао женщина и моя жена. Здесь не разбираются в восточных народах, отличить мужчину от женщины вам весьма затруднительно, а мне выгодно. Мужчине проще в любом обществе, поэтому я решил представить ее своим сыном. Моя преданная жена не только искусная лекарка, она еще и телохранитель, что в данных обстоятельствах оказалось весьма кстати.

Закусив нижнюю губу, Марго качала головой, не имея слов, чтобы выразить свое изумление. Однако женщина она практичная, быстро сосчитала в своей головке, что сын крестного мудрый человек с оригинальным подходом к проблемам. Наконец, улыбнувшись, она тоже нашла оригинальный подход к обстоятельствам:

— Вы обманщик, ваше высочество.

— Правда? Но вы тоже обманщица.

— Так вот, спите здесь. Вон на том диване, это почти рядом с вашей женой. Вы же видите, кого-то просто тянет в мои апартаменты.

— Думаю, этот кто-то заметил свет в дверных щелях и хотел подслушать нас, а ваша Анфиса ему мешала.

— Конечно, это кто-то из многочисленных князей! Все, ваше высочество, я — спать, а вам — тот диван.

— Но сударыня! Утром из ваших апартаментов выйдут двое мужчин! Ваша репутация пострадает, ежели нас с Пакпао увидят.

— К черту репутацию! Прошли времена, когда женщин беспощадно карали за измены. Я боюсь, понимаете? Покой и жизнь дороже репутации.

Дочь Жориной Яна наглоталась таблеток, спасти ее не удалось. Было ей всего-навсего двадцать три года, а причина — муж девочки погиб в автомобильной катастрофе, она не нашла в себе сил пережить трагедию. Такую историю рассказала соседка Жориной по подъезду — симпатичная старушенция, поселившаяся в доме со дня его сдачи в эксплуатацию.

«Такая пара красивая была, такая пара… — слушали все в кабинете Курасова запись показаний старушки-соседки. — Яночка и Коленька наглядеться друг на дружку не могли, как говорили раньше: созданы друг для друга — это про Яночку и Коленьку. Два года они у Женечки жили, квартира у нее четырехкомнатная от родителей, одной-то что там делать? Свадьба скромная была, денег особо у Жени не водится, да разве ж богатая свадьба гарантия счастья? А эти двое счастливы были, и вдруг… Сначала Коля погиб как-то так глупо, говорили, напился и врезался. Странно…

— Почему странно? — это был голос Антона.

— А не пил он. Мы ж тут все знаем друг друга, кто чем дышит — известно. Так вот Коля не пил, сейчас много молодежи непьющей — немодно, это правильно. Ну, вот, сначала погиб Коля, а на девятый день Яночка… Их рядом похоронили.

Произошло это три года назад. Мать Евгения Жорина с тяжелым нервным срывом попала в больницу, но в ее случае победила жизнь. Недавно, месяца два назад, ЖЖ продала квартиру, собиралась купить меньшую — зачем ей большая?»

А номер, с которого ей звонили, когда она была в ночном клубе, зарегистрирован на гражданина Остапенко, проживающего аж в Хабаровске, не выезжавшего из региона лет пять. Но это не все! Остапенко шесть десятков лет, судимостей не имеет, до сих пор работает на производстве, так что приехать в Центральный регион России просто не мог ввиду занятости.