по дороге пузырек, который обычно использовала для нюхательной соли.

Если Джереми и удивила моя просьба чуть-чуть поранить палец ножом, то виду он не показал и стойко выдержал эту процедуру. Рана затянулась быстрее, чем пузырек наполнился хотя бы на четверть, но я решила, что этого достаточно – ведь маг говорил всего о нескольких каплях.

Сначала я хотела передать ему пузырек, не выдавая себя. Отправить с посыльным, сопроводив запиской. Но кто знает, как отнесся бы Леру к такому посланию? Быть может, он не принял бы его всерьез, и драгоценное время было бы упущено.

К тому же, королева была права – довольно тайн. Когда Алан узнает, что Эдмон – не его сын, как он выдержит подобный удар? Разгневается, объявит Эльзарии войну или придет в отчаяние? Разве не станет в такой момент лучшим лекарством обретение другого сына?

На сей раз во дворце я потребовала аудиенции у графа Леру, и слуга без долгих разговоров проводил меня к нему. За эту ночь маг постарел на несколько лет, и худые руки его, которыми он подвинул стул, приглашая меня присесть ближе к камину, судорожно тряслись.

– Что привело вас ко мне, ваша светлость? – мне показалось, или он смотрел на меня с надеждой?

Я протянула ему пузырек.

– Прошу вас, ваше сиятельство, быть может, с этим ваше снадобье всё-таки станет противоядием.

В его глазах блеснули слёзы:

– Это кровь вашего сына, ваша светлость? – я не сразу, но кивнула. – Значит, я не ошибся. Я подумал об этом еще тогда, на празднике в королевском саду. Я не слышал, чтобы кто-нибудь, кроме Кайрингов, владел той магией, которая есть у вашего сына.

– Вы рассказали об этом его величеству? – тихо спросила я.

Он покачал седой головой:

– Нет, мне показалось это слишком невероятным. Значит, ваша светлость, вы и есть та девушка, которую барон Дюваль пытался отыскать? Какое удивительное открытие! Но я надеюсь, что мы поговорим об этом в другой раз, и вы сами обо всём расскажете его величеству. А сейчас, простите, я вынужден удалиться. Может быть, вы побудете пока здесь? Если вам что-нибудь понадобится, позовите моего слугу – он принесет еду и напитки.

Я с благодарностью кивнула. Мне не хотелось уезжать из дворца, не узнав, подействовало ли противоядие.

Граф Леру не возвращался слишком долго, и я со стула перебралась в тоже стоявшее у камина кресло, да там и уснула.

Когда я проснулась, то обнаружила, что я укутана теплым пледом, а граф уже вернулся и сидел сейчас за столом.

– Как его величество?

Граф улыбнулся:

– Ему уже лучше, ваша светлость. Нет, он еще не пришел в себя, но его щеки порозовели, а дыхание стало ровным. Думаю, потребуются пара дней, чтобы последствия отравления полностью прошли.

– Но его враги могут предпринять еще одну попытку, – забеспокоилась я. – Он слишком уязвим, пока находится в Луизане. Не удивлюсь, если окажется, что в отравлении участвовал кто-то из ваших слуг.

Лицо графа стало мрачным, и он кивнул с самым серьезным видом:

– Вы правы, ваша светлость. Так оно и оказалось. К сожалению, никакая магия не может указать на предателя заранее.

– Заранее? – переспросила я. – Значит, сейчас она указала?

Он снова кивнул:

– Перье, лакей, который подавал блюда к столу его величества, скончался сегодня утром.

Я вздрогнула и посмотрела на мага со страхом.

– Нет-нет, ваша светлость, – торопливо сказал он, – мы не имеем к этому ни малейшего отношения. Сработал магический откат, который свойственен магии его величества – любое зло, причиненное нашему королю, возвращается его врагам сторицей. Перье служил при дворе его величества уже многие годы, и у нас не было оснований его подозревать. Но после того, как стало известно о его смерти, мы нашли в его вещах несколько золотых монет – целое состояние для простого человека. А его подружка, которая прислуживает королеве, рассказала, что Перье обещал ей, что скоро они смогут оставить службу и купить себе трактир.

– Но значит ли это, что и остальные люди, которые участвовали в покушении, тоже пострадают? Или это сказывается только на том, кто был непосредственным исполнителем?

Бедняга Перье уж точно не должен был отвечать за это один. Вряд ли герцог Лурье планировал позволить ему воспользоваться плодами его предательства. Наверняка его хладный труп обнаружили бы в одном из каналов Луизаны.

– Думаю, это коснется и тех, кто замыслил всё это, – ответил маг. – Вы думаете сейчас о герцоге Дюплесси, ваша светлость?

Я бросила на него удивленный взгляд.

– Дюплесси? О, нет, он здесь совсем ни при чем, ваше сиятельство. В этом замешаны совсем другие люди.

Я коротко рассказала ему всё, что мне было известно. Он слушал очень внимательно и время от времени качал головой.

– Ну, что же, будем ждать новостей, ваша светлость. А вам я посоветую отправиться домой – я пошлю к вам гонца, как только его величество придет в себя и будет в состоянии с вами поговорить. Думаю, будет лучше, если вы всё расскажете ему сами.

– А королева? – тихо спросила я.

– Я разговаривал с ее величеством – она намерена во всём признаться его величеству, и я надеюсь, что она это сделает. Этот брак оказался для нашего короля слишком большим испытанием, и чем скорее он будет расторгнут, тем будет лучше. И большой поддержкой для его величества станет обретение настоящего сына.

Он поклонился мне с большим почтением, а я впервые подумала о том, сколь много перемен последуют за моим признанием.

Я помнила о том, что обещала королеве нанести ей визит, но разговаривать с ней сейчас у меня не было сил.

Я уже вышла на крыльцо, когда услышала шепот поднимавшихся по лестнице придворных:

– Говорят, герцог Лурье крайне плох. Его величество отправил к нему лучших докторов, но те не дали утешительных прогнозов.

Я села в карету и поехала не домой, а во дворец Лурье – мне хотелось поддержать его дочь. Должно быть, Эдит сейчас сильно страдала – покушение на Алана едва не достигло своей цели, а сейчас еще и болезнь отца.

Но я не смогла поговорить с Эдит. На лице встретившего меня в парадном лакея было скорбное выражение, и я всё поняла без слов.

– Его светлость герцог Лурье скончался полчаса назад, – сообщил он мне торжественно и печально.

Я вернулась