– Y-22. Бог знает сколько лет назад здесь находилась деревушка, вероятно покинутая жителями в те же годы, что и лагерь «Слэнго», насколько мы можем судить. Название ее не сохранилось – сохранилось только упоминание о том, что в 1849-м местность обследовал Б. Каламов, обнаруживший здесь систему пещер. Не могу поручиться за достоверность этих сведений, поскольку не смог найти подтверждения, что эти пещеры существуют.

– Б. Каламов, – проговорил Дон. – Хм. Вот ведь совпадение.

– Что именно?

– А, ничего. Пожалуйста, продолжайте.

– Никаких письменных свидетельств об этом месте не осталось, кроме краткого упоминания в некоем документе из библиотечных архивов Порт-Анджелеса, а документ этот составлен одним престарелым историком, которого все считают выжившим из ума. В книге по истории этой местности упоминается несколько городов-призраков, в число которых входит и этот. Была еще древняя-предревняя фотография странной маленькой деревушки с мужчинами в меховых одеждах и женщинами в пуританских чепцах, стоящими перед каменной башней вроде тех, что венчают собой английские зáмки. Очень серьезные лица, но серьезность, я так полагаю, была нормой для того времени.

– Шахтерское поселение.

– Возможно. Но оно находилось в двадцати пяти километрах по прямой от ближайшего месторождения – и вокруг не было ни дорог, ни троп, ничего, что объяснило бы, как сюда могли добраться поселенцы. Карл считает, что это было изолированное общество трапперов, охотников или что-то в этом роде. Может быть, религиозная община, как-то сводящая концы с концами посреди гор. Все это весьма занимательно, но странность не в этом. На участке нет ничего, кроме нескольких развалин и карстового разлома, который вы только что видели, – Смелсер обвел пальцем квадрант на карте.

– Черт. Вероятно, метров девяносто по горизонтали.

– И около двадцати в поперечнике в самом широком месте. Да уж, маленьким его не назовешь. Еще выпить не желаете?

– Спасибо, нет, – Дон так и не прикоснулся к стакану: как только он учуял запах виски, тут же припомнил свое недавнее плачевное состояние. – Очень внушительно. Так в чем же, собственно говоря, проблема?

Смелсер плеснул в стакан на три пальца смолистой жидкости и, поморщившись, выпил:

– Разлом открылся шесть дней назад. Карл и наш пилот Бёртон облетали местность на вертолете и обратили внимание на одну вещь минут через пять-шесть после того, как это произошло.

Дон уставился на монитор, вглядываясь в четкие снимки. Скулы, левая глазница, зубы, черный клин в том месте, где начиналось горло. Он поднял взгляд на Смелсера и увидел, как блестят его глаза.

– Это же… тут, должно быть, какая-то ошибка.

– Да. Я тоже так подумал. Но с техникой все в порядке. Карл и Дерек знают, что делают. Разлом образовался, когда открылась эта штука. И самое интересное, что это происходит не впервые. Взгляните на топоснимок 64-го года и сравните с этим, 76-го, а потом с тем, который мы сделали пять дней назад.

Фото 1964-го зафиксировало значительно меньшую по размеру версию разлома. На снимке 1976-го не было и следа ее присутствия. У Дона создалось неприятное впечатление, что, вопреки всем законам геологии, на его глазах разверзалась и захлопывалась какая-то огромная земляная пасть.

– Ну ладно.

Все было, разумеется, совсем не ладно. Карстовые разломы неустойчивы по определению, но ничего подобного с ними происходить не может. С таким их поведением Дон сталкивался впервые.

– Дело в том, что несколько человек наблюдали за процессом с самого начала. Начальство прислало парочку специалистов. Странные ребята. Один – геолог-фрилансер по имени Спенсер Дювалль, большая шишка из Канады. Он сейчас прохлаждается в лазарете – потянул лодыжку, когда нарезал круги по объекту. Другой – физик по имени Эд Нунан. Этого привезли из Вашингтонского университета, уж не знаю, для какой надобности. Все очень шито-крыто. Довольно приятный мужик, свое дело, похоже, знает неплохо. Он провел часов семнадцать, обходя разлом, снимая показания приборов и так далее. А потом отправился в самоволку. Ничего страннее я в жизни не видел.

– Нунан сбежал? Куда же?

– Окопался на метеостанции. Это километра два к северу от деревни. Мы пытались выманить его оттуда, уговорить вернуться к работе или хотя бы объяснить, почему он ее так внезапно бросил. Со мной он разговаривать отказался и с места сняться не пожелал. Я оставил ему кое-что из предметов первой необходимости и сообщил об инциденте начальству. Начальство велело продолжать, чем мы и занимаемся. Я не знаю, может, нужно позвонить в департамент лесного хозяйства или в полицию?

– Нет, компания оторвет нам головы, если мы наломаем дров и об этом пронюхает пресса. Я загляну к нему, после того как обследую объект.

– Ну, слава богу. Мистер Рурк сказал, что вы во всем разберетесь.

– Мистер Рурк? Вы с ним говорили?

– Э-э, да. И вы на сто процентов правы – он был категорически против того, чтобы в эту ситуацию с Нунаном втягивать полицию. Дал мне недвусмысленные указания.

Дон спокойно покивал, в то время как в голове его мысли рикошетили одна от другой. Какое вообще Бэрри Рурку до всего этого дело? Бим и Бом, жутковатые фотографии, разлом, который, по всей видимости, опровергал законы физики, а теперь еще и безумный ученый, запершийся в пожарной каланче. Дон испытывал сильнейшее искушение дистанцироваться ото всей заварухи, связаться по рации с офисом и объявить им, что эта муть и близко не соответствует его зарплате. Но что-то останавливало его, побуждало продолжать, следовать по дорожке из хлебных крошек, чтобы увидеть, куда она приведет. Это желание было больше, чем долг, больше, чем упрямство. В его груди потихоньку разгоралась ярость. Он спросил:

– Это все?

– Есть еще кое-какие мелочи. Но лучше будет, если вы сами все увидите. А то это звучит как бред сумасшедшего, хотя я видел все своими глазами, – Смелсер отер рот, завинтил пробку и сунул бутылку в верхний ящик тумбы.

– Верю вам на слово.

– Как я уже сказал, начальство распорядилось, чтобы мы держали оборону и ждали дальнейших инструкций. Теперь вы тут хозяин.

– Благодарю, что ввели в курс дела, – пульс Дона участился от мысли о том, что он может стоять на пороге важнейшего геологического открытия. – Где мне разместиться?

Дон резко проснулся в тесных пуховых объятиях спального мешка. Непроницаемая тьма заполняла палатку. «Я умер?» Сердце бешено колотилось. Ветер трепал полы палатки, стоял отчаянный холод. «Я умер?» Снова и снова, хриплым шепотом, до тех пор пока не услышал: «Нет, ты жив». По коже побежали мурашки, и он вдруг подумал, не сам ли он ответил себе из пустоты, не его ли лицо раздвоилось, всплыв перед ним призрачной бледной копией?

Затем он снова заснул, и ему приснилась Мишель. Она стояла, обнаженная, перед входом в пещеру и улыбалась. Странные костлявые руки вынырнули из тени и, лаская Мишель, затянули ее внутрь. Ослепительно сияла луна.