– Бедная храбрая девочка, – прошептал он мне на ухо, и от его низкого голоса я так сильно задрожала, что не смогла ничего сказать в ответ.

Его дыхание ласкало мой висок. Он был так близко, что это почти причиняло мне боль. Кожу покалывало, дыхание стало коротким и прерывистым.

Мне больше не было ни холодно, ни страшно. Одного я боялась – что он отпустит меня. Я подняла голову, и губы Рейна коснулись моих. От его мягкого поцелуя у меня подкосились ноги, и мне пришлось положить ему руки на плечи. В голове поднялся жаркий туман.

Рейн отстранился, но не успела я перевести дыхание, как он вновь поцеловал меня, и этот поцелуй был другим – более яростный, он походил на атаку.

На краткий миг я чуть не запаниковала. Рейн прижал меня к косяку двери и целовал все глубже, все исступленнее. Я и не думала, что в нем кроется столько пыла и страсти! Я и не думала, что столько страсти кроется во мне самой. Я отвечала на его поцелуи с неменьшей яростью, и сама целовала его, и прижималась к нему всем телом, а пламя в моей груди разгоралось все сильнее. Его руки скользнули по моей спине, по бедрам, я задыхалась и все меньше владела собой.

...Так просто потянуть его за собой, к разобранной кровати... и больше не будет одиночества. Рейн будет принадлежать мне, а я ему. Я открою новые тайны, новый мир, который пока не успела познать.

И все же эта мысль заставила меня встрепенуться и застыть.

Рейн медленно отстранился, почувствовав, как одеревенело мое тело. Он погладил меня по волосам, поцеловал в лоб. Глубоко вздохнул и разомкнул руки.

– Хочешь, я останусь с тобой? – тихо спросил он. – Лягу на полу. Тебе не нужно меня опасаться. Я не сделаю ничего, если ты не захочешь.

Я помотала головой.

– Тебе лучше уйти. Со мной все будет хорошо. Теперь я усну крепко. Ты же меня охраняешь, – я слабо улыбнулась, мои губы дрожали, а сердце все еще стучало, как безумное.

Рейн молчал, но уходить не спешил. Напоследок обвел мою комнату внимательным взглядом. Снова вздохнул, пригладил растрепавшиеся волосы рукой. Теперь его лицо было бесстрастным. Рейн прекрасно умел обуздывать свои чувства и скрывать мысли.

– Спи спокойно, Эрла. Я рядом, только позови.

Он мимолетно коснулся пальцами моей щеки и ушел. Мне предстояла долгая тоскливая ночь.

Я открыла глаза, когда бледный луч пробрался в комнату сквозь щелку в шторах. Он возвестил, что жизнь идет своим чередом и день ожидается солнечный.

Удивительно, но мне удалось неплохо отдохнуть и проснуться в бодром настроении.

Утро творит чудеса. Прогоняет ночные темные мысли, как призраков, и даже мрачные события показывает в другом свете.

В сердце расцвела надежда. Этим утром мне не грозит одиночество, меня ждут приятные хлопоты, а дальше... посмотрим.

Быстро оделась и бесшумно спустилась в кухню. Рейн проснется голодным, нужно его хорошенько накормить. При мысли о том, что скоро увижу его, щеки начали гореть.

Пришлось поломать голову над тем, что приготовить. Запасы в кладовой иссякли, идти в лавку было недосуг. К счастью, в шкафу отыскалась припрятанная бутылка кукурузного масла тончайшей очистки, на леднике стоял кувшин с молоком, а муки и сахара у меня всегда было вдосталь, и потому я затеяла легкие вафли без яиц. Подать их с апельсиновым джемом, заварить к ним красный чай – выйдет сытный и изысканный завтрак.

Кухонные дела доставили мне особое удовольствие. Впервые я готовила для мужчины, который провел ночь в моем доме. Обыденные манипуляции наполнились особым смыслом. Я творила новую магию, доступную лишь влюбленным.

В доме было тихо, за окном осыпались желтые листья, солнечные зайчики танцевали на дощатом полу, аромат ванили наполнил кухню, и на сердце стало совсем легко.

Я предвкушала, как буду сидеть за столом напротив Рейна и смотреть, как он ест. Все подозрения и недоговоренности сейчас казались пустяком. Нет ничего, что нельзя обсудить и решить за вкусным завтраком золотым осенним утром.

Но нет: мы не будем говорить о тревожном. Лучше расспрошу Рейна о его любимых лакомствах. О том, что готовила ему мать в детстве. Попрошу рассказать о местах в столице, где он любит гулять. О том, как проводит свободное время, что мастерит за верстаком, когда выдается минутка досуга. Мне так много нужно узнать о Рейне!

Краем глаза я заметила за окном движение и нахмурилась. По тротуару размеренно прошагал полицейский Коптилка. Автоматон громко топал – того и гляди разбудит моего гостя.

Коптилка дошел до конца улицы, со скрипом повернулся и двинулся обратно.

Раньше маршрут полицейского обхода здесь не пролегал. Когда Рейн успел его изменить? Не случилось ли чего за ночь? Никто не знает, что комиссар у меня. Его, возможно, ищут. Но нужно же дать комиссару отдохнуть.

Когда горка золотистых вафель была выложена на тарелку, а чайник выставлен на стол и укрыт вязаной грелкой, я прокралась к спальне деда. Приложила ухо к двери и прислушалась: тихо. Осторожно постучала, но из комнаты не донеслось ни звука. Постучала громче, неуверенно позвала: «Рейн, пора вставать!» Опять не получила ответа.

Сердце сжалось от ледяного страха. Дверь легко открылась от толчка. Я ворвалась в комнату и нашла ее пустой. Кровать аккуратно застелена, ни следа Рейна, лишь записка на столе.

Он уже ушел – куда раньше, чем я поднялась! Даже не заглянул ко мне перед уходом.

Записка была краткой:

«Эрла, как обещал, ухожу рано и незаметно. Будить тебя не стал. Пришлю полицейского автоматона, он будет приглядывать за домом. Также пришлю Робсона, ты будешь в безопасности и под надзором. Прошу, не покидай лавку и никого (подчеркнуто дважды) – к себе не пускай. Древоядицу пока оставляю у тебя, но книгу об омнимагии забираю, ее нужно показать кое-кому. Ни о чем не беспокойся. Загляну после обеда с новостями. Р.Р.»

☘️

Я смяла листок и стукнула кулаком по спинке кровати. Разочарование было таким сильным, что я чуть не разревелась. Хлюпнув носом, опять развернула записку, перечитала и встревожилась.

Что будет делать Рейн? Что он выяснит? С кем собирается советоваться? Что меня ожидает?

Он заботится о моей безопасности. Но наши представления об этом сильно различаются. Рейну теперь постоянно приходится делать выбор, взвешивать каждый свой шаг.

Но мой комиссар не навредит мне обдуманно? Не обратит суровый закон против меня?

Он ведет сложное расследование. И тоже подвергается опасности – со многих сторон. Обитатели трущоб и завсегдатаи притонов не так мстительны, как богатые и облеченные властью люди. Я беспокоюсь за себя, но и Рейн уязвим. Я стала еще одним его слабым местом.

Я вышла из спальни и побрела в кухню. Теперь аромат ванили казался приторным и навязчивым, а дом неприятно пустым.