Жрец почтительно склонил голову:

– Благодарю тебя, друг. Не могу просить большего.

Мадам Софи взволнованно глянула на Жреца, на мужа, потом что-то сдернула с руки – и в тусклом неживом свете сверкнул так хорошо знакомый мне браслет.

– Думаю, проходя через Черные Пещеры, мы могли бы заодно активировать его. Конечно, предварительно сохранив твою личность, Тир-Убрель, – неуверенным голосом произнесла она.

Невозможно передать, какими глазами смотрел Жрец на этот браслет. На миг мне почудилось в его взгляде и отчаяние, и даже ярость. Но он быстро овладел собой и медленно проговорил:

– Да, все так и будет, я не покушаюсь на это тело, даже если мое собственное уже превратилось в прах. Но прошу вас дать мне еще немного времени. Пока я был и остаюсь единственным законным Великим Жрецом и я несу ответственность за свой народ.

– Конечно, друг, конечно, – пробормотал Соболь и хлопнул флэмма по плечу.

Мадам Софи с озадаченным и тревожным видом вернула браслет обратно на руку, скрыла под рукавом изодранной блузки.

– Разбирайте остатки хлеба – и в путь, – велела она нам. – Если поспешим, то через пару часов будем в лагере. Сможете показать тот путь, которым в первый раз попали в Заповедник?

Мы с Иолой дружно кивнули.

– А что насчет него? – Жрец подбородком указал на биорда и словно бы непроизвольно двинул рукой с оружием.

Пленник заскулил.

– Прихватим с собой, – чуть подумав, решил Соболь. – Здесь оставлять нельзя. Лично у меня еще полно к нему вопросов.

И мы покинули камеру. Но не успели спуститься вниз по винтовой лестнице, как случилось еще одно неприятное событие. Биорд, нещадно понукаемый Тир-Убрелем и все еще плохо владеющий ногами, со всем усердием заспешил вперед, но сорвался уже со второй ступеньки, пролетел сквозь все кольца лестницы и плюхнулся на камни вестибюля. Великий Жрец ускорил шаг, спустился, наклонился над распростертым телом, а потом, как тряпку, отшвырнул ногой прочь.

– Придется тебе задавать вопросы кому-то другому, Эрик. Этот готов.

В глубине души я был доволен, что не придется тащить эту мерзость с собой, слушать его стоны и визги. Но почему-то мне сделалось не по себе. Я вдруг ощутил приступ невыносимой тоски по Данко, нашему доброму и отважному другу. Тот, кто сейчас был в его теле, нравился мне меньше, хоть я и от души сочувствовал ему.

День был в самом разгаре, небо сияло в полную мощь своих светодиодов. Чтобы избежать вопросов со стороны служителей Заповедника (интересно, они уже обнаружили дырку в небесах?), мы сделали крюк по пустоши и без труда отыскали тот самый туннель, которым прошли примерно сорока часами раньше. А сколько всего произошло за это время!

Чтобы не задерживать нас, Жрец со скрипом, но согласился ехать на закорках у Соболя. Однако через некоторое время нам пришлось сделать привал: я все больше хромал, Иола время от времени обрушивала породу, врезаясь с закрытыми глазами в стены, Эрик Ильич баюкал у груди поврежденные руки. Доели остатки хлеба, фрукты, немного подремали прямо на камнях. Конечно, это я о нас с Иолой говорю, потому что, когда я открыл глаза, старшие сидели кружком и негромко разговаривали. Мы продолжили путь и через пять минут услышали шум водопада. Даже после всего пережитого у меня в груди заныло от страшных воспоминаний.

Но вот и водопад остался позади. Мы прошли по путям, развороченным нашими с Иолантой усилиями, и в селение выбрались уже вечером. Небо еще горело, но дежурного тубабота на месте не оказалось, так что мы беспрепятственно обогнули сонную деревеньку, воспользовались вагонеткой и скоро входили в Черные Пещеры.

Жрец шел замыкающим. Отойдя от входа на пару шагов, он обернулся и поднял правую руку. Струя пламени кипенно-белого цвета полоснула по закрывающему вход камню еще и еще раз, пока он не развалился на обугленные фрагменты. И мы увидели подтверждение сказанному: в отвесной стене было два туннеля.

– Датчики срабатывали на звук шагов или на движение, – пояснил Тир-Убрель коротко. – Потому приходящие и уходящие попадали в разные туннели. Старый фокус.

И зашагал по тропе. Мы – за ним.

В доме Шакракумора было темно, и я огорчился, что придется будить старого флэмма. Но едва подошли к калитке, как нам навстречу с радостными воплями помчался малыш Энерир, таща за собой на поводке изрядно подросшего и позеленевшего дракончика. На крики мальчика из-за дома появился и сам хозяин с ведром в руках, увидел нас – и его прекрасное лицо засияло от радости:

– Вернулись, ребята! Я здорово переживал. У старейшины на каждый день были весьма противоречивые сведения о вашем состоянии.

– Да, так все и было, – подтвердила Иола.

– Нашли, значит, своего директора и учительницу. – Флэмм перевел внимательный взгляд на Соболей, отвесил им замысловатый поклон. – А это кто же с вами? Неужели…

Он сделал движение навстречу Жрецу, собираясь обнять его, как давнего знакомого. Но с присущей флэммам поразительной чуткостью в последний момент понял, что перед ним не Данко, и лицо его чуточку омрачилось. Потом Шакракумор заторопился:

– Проходите в дом! Сейчас задам корм нашему красавцу и загоню домой внука. Думаю, накроем стол во дворе, я ведь со дня на день вас ждал и угощения держал наготове.

– Дорогой Шакракумор, – ласково заговорил Эрик Ильич, – боюсь, от угощений придется отказаться, мы слишком взволнованы тем, что творится на поверхности земли и в нашем лагере.

Флэмм печально склонил голову, давая понять, что он в курсе происходящего.

– И у нас есть не больше получаса, чтобы ввести вас в курс последних новостей из Срединного мира и попросить вашей помощи. Давайте просто поговорим…

Но тут он не на того напал. Флэмм улыбнулся уголками губ:

– Если ваша просьба о помощи занимает хоть пару минут – прошу, лучше потратим их на чашку отличного тонизирующего чая. Поскольку мое согласие на любую просьбу уже у вас в кармане.

В общем, минуты не прошло, а мы уже сидели за круглым столом во дворе, под ночными звездами, в окружении согревающих фонарей. На горящей розетке исходил паром чайник, одуряюще пахли залитые кипятком травы и соцветия. В понятие чая вошел и казанок жаркого, и лепешки с десятком начинок. Жаль только, разговор за столом шел совсем невеселый. И я был даже рад, когда, заглотив целую миску жаркого и прислонив отяжелевшую голову к стволу дерева, вдруг напрочь отключился. А когда открыл глаза, все уже вставали из-за стола.

– Спасибо за все, Шакракумор, – говорил Соболь. – Как только разберусь с наземными делами, обязательно спущусь к вам, и мы еще раз обсудим все в деталях. А также не сомневаюсь, что именно там, – он ткнул пальцем в направлении неба, – мне удастся раздобыть необходимые сведения для тебя, Тир-Убрель, дружище. Эти выродки нагрянули в ваш мир с поверхности земли.

Жрец кивнул не вставая. Приглядевшись, я заметил, что на его коленях свернулся калачиком малыш Энерир, – он-то не заметил подмены. Ага, значит, Жрец пока тут поживет. Мы с Иолой – глаза припухшие, похоже, тоже дрыхла – подошли попрощаться с ним, обнялись тепло с Шакракумором. А потом бросились догонять наших и указывать путь к Пещере Ложных Воспоминаний.