– Да не жалуюсь. Матюша дела ведет, я за детьми смотрю…

Ага, так Софья и поверила. Чтоб боярыня Морозова в дела не лезла? Да скорее крокодилы полетят!

За разговорами о здоровье и обязательными раскланиваниями прошло аж десять минут – ритуал. Никуда не денешься, обязанность. А еще – возможность оценить собеседника. Его настрой, благожелательность, расположенность к беседе. Не просто так ведутся светские разговоры, ох не просто. Наконец Феодосия перешла к главному.

– Ванечка скоро возвращается…

Софья вздохнула. И как в воду бросилась.

– Да. Надо бы мне молебен посетить, чтобы Бог нам детей даровал, да поскорее…

Феодосия даже рот от изумления открыла. Вот те на! Она-то думала, придется на невестку давить, уговаривать, а тут – получи! Проломилась в открытую дверь!

– Это хорошо, что ты задумалась. Очень хорошо. Чай, не девочка уже.

Софья едва не фыркнула про себя. У нее-то представления были «из оттуда», не местные. Двадцать лет! Понятно, не девочка, а только и рожать… В двадцать первом веке она бы с этим делом еще лет пять потянула.

– Алеша скоро женится, Бог даст – и у него с Улей дети родятся, вместе вырастим. – Софья называла царскую невесту на русский лад, пусть привыкают.

– С царскими детьми?! Соня!

Софья смотрела на Феодосию спокойно.

– И что тут такого? Ваши внуки тоже царской крови будут, боярыня. Не все, но будут. Почему бы им и не расти вот как мы с Алешей? Подмогой царям…

Феодосия расплылась в улыбке. Поняла и оценила идею.

Канцлер Морозов – или Морозова, каково? Это – в веках, это не забудут, это к чести семьи…

– Ульяна тоже не возражает.

– Дети не возгордятся ли?

– Постараемся, чтобы не возгордились. Тут на вас вся надежда. Вы нам в совете и помощи не откажете, правда?

Феодосия заверила, что не откажет, а то как же. И была обрадована еще одной новостью. Алексей решил, что его сестре быть замужем всего лишь за боярином невместно. Вот за князем Морозовым – дело другое. Так что готовится проект приказа, приедет государь – подпишет.

А вы, боярыня, подумайте насчет младших детей. Почему бы и их в Дьяково не пристроить? Может, тоже в люди выбьются? Вы-то им многое дадите, а все ж…

Проводив боярыню, Софья подумала, что разговор со свекровью обошелся малой кровью. А рожать все равно надо. Сначала Уле, а потом и ей.

Да, и последняя проблема – У Шан. Но… переживаемая.

Софья собиралась отправить Федю наместником. Аж на побережье Балтики! А что?

В Крыму хорошо устроились казаки. Там лезть не надо. В Сибири Строганову мешать ни к чему – и так разворачивается во всю ширь интеллекта. Рудники открывает, дерево гонит, пушнину… Федя там – лишний элемент.

А вот в Риге или Ревеле – в самый раз. До Китая далеко, рассчитывать У Шан не на кого, пусть хоть вся в интригах запутается, словно паук – в паутине! Обвенчать их, чтобы вписать две свадьбы как одну (бюджет не казенный!), и пусть Федя отправляется к месту жительства. Для начала – в Выборг. И – без жены.

А та приедет по весне, как царевич обустроится. Лишняя гарантия, что раньше времени не залетит. Да и…

Лифляндия – место, где отложиться не удастся еще долго. Шведы – они с русскими тихие и милые. А коли Федя решит (по настоянию жены) объявить себя самодержцем – схряпают мальчишку за милую душу. Сам царевич, правда, пока ничего не знает, ну так дело житейское. Вот Алексей приедет – и сообщим. А Софья – что?

Вовсе даже она ни при чем. Она хорошая… наверное.

Ладно! Свекровь спихнули?

Вернемся к нашим баранам! Там дон Хуан скоро быть должен, аккурат через три-четыре недели, Алексей как раз через пару месяцев подойдет, так что есть время бравому испанцу познакомиться с невестой.

Все-таки лучше Марья. Эта постарше. А Феодосию – в Курляндию. Но языки пусть обе учат, на всякий случай. И оба – и обе.

Да, шведы…

Мало того, что она собирается провернуть с Людовиком, мало! Есть еще такое хорошее слово – диверсант!

Вот она и обеспечит шведам промышленную диверсию. На верфях, на складах, в казармах… Заодно ребятам практика! А шведам станет весело и интересно жить.

Составим план, снабдим взрывчаткой – и пусть едут в гости. Надо, надо помочь шведам в их священной войне с русскими.

Как можем – так и поможем!

* * *

Якоб фон Кетлер, великий герцог Курляндии, письмо от русского государя развернул с опаской. Умен был. Знал, что от могущественных соседей лучше держаться подальше.

Но ничего крамольного лист пергамента не нес. Просто предлагалось заключить союз.

Какой?

Вестимо, брачный. Между царевной Феодосией и одним из сыновей Якоба.

Фон Кетлер задумался.

Такие предложения вообще-то принимать опасно. Сейчас ты сына с ней обвенчаешь, а потом в результате совершенно несчастного случая (перелетной мушкетной пули, падения куска черепицы) трон унаследует именно что родственница русского государя.

Может?

Да как в зеркало поглядеться!

С другой стороны, и польза великая от этого брака. Торговля, помощь, защита… Опять же, русская царевна – это не какая-то там Луиза Бранденбургская. Тут можно столько всего сделать! И экспедиции в Австралию отправить, и канал между Лиелупе и Даугавой достроить…

Нет, соглашаться, соглашаться! Но надо подумать, кого из сыновей обвенчать, что потребовать, что дать взамен. Старшего отдавать не след. Второй тоже не подойдет – слишком близко к трону. Фердинанд или Александр?

Александр?

Хоть и четвертый сын, а неглуп, в меру амбициозен… Зато трона ему точно не видать. Стоит подумать?

Стоит.

* * *

– Дуня, слыхала? Говорят, государь наш возвращается. Да с победой!

Где и поговорить бабам, как не у колодца? Симпатичная молодка в сарафане синего сукна улыбнулась. Весело, задорно.

– А то ж! Говорят еще, что свеев он посек – несчетно! Теперь дань платить нам будут!

– Наши б вернулись, – вздохнула еще одна молодка в волчьей душегрее.

Дуня быстро перекрестилась на старый манер, двумя пальцами.

– Бог даст, смилуется над нашими мужчинами. Но говорят, государь будет каждый месяц деньгу платить тем, кто кормильца лишился. А детей на казенное содержание брать.

– Да неужто?

– Мне муж рассказывал, а он своими ушами слышал, как то в Кремле обсуждали. Аккурат когда масло туда отвозил…

– И что говорили?

– Царевна говорила, что те, кто жизнь за родину сложил, достойны памяти, а их семьи бедствовать не должны… вроде так? – наморщила лоб Дуня, гордая своим успехом.