Он подлечил Кастаноса, и волот без приказа подхватил его на руки и куда-то поднес.

– Ты ранена? – Показавшись неестественно глухим, бедный на эмоции голос спасителя испугал.

– Нет.

Как ни старалась, а глубокий капюшон мехового плаща не позволил увидеть его лицо.

– Идти сама сможешь?

– Да.

– Хорошо. – Маг развернулся ко мне спиной и направился туда же, куда пошел волот с раненым Кастаносом.

Бежать!.. Первый порыв кинуться в противоположную сторону я подавила. Надо все обдумать, потом уже делать. Да, меня никто не конвоировал, но уршиль сковал магию, а вокруг голодные волки. Я в лесу, кишащем нечистью, и без дара или хотя бы защитных артефактов мне не выбраться.

Кровь шало билась в висках. Нет, нет… как ни хочется бежать, я не совершу подобную глупость. Я дождусь Эйдена и разузнаю больше о ментальщике.

Через несколько минут я поняла, что поступила правильно. За полосой молодых елок ждал еще один волот, белоснежный ньйор и два оседланных горбача. Попытайся я сбежать – мигом догнали бы.

Ошейники с рэйскими камнями, выцветшие глаза, посиневшие губы и татуировки на лбах у снежных великанов вызвали массу вопросов. Они добровольно служат ментальщику? Или под принуждением? Айсса, такое имя упоминал волот, с которым дрался Эйден. Я тогда решила, что это женщина, но, похоже, так зовут ментальщика?

Как ни пыталась разглядывать волотов украдкой, один из них недовольно заворчал.

Маг цыкнул на его, а мне велел не пялиться, куда не просят.

– Осторожнее, прямой взгляд – вызов для них.

Волоты вскочили на своих горбачей, при этом один держал Кастаноса небрежно, как нелюбимую куклу, которую не страшно потерять.

– Прошу. – Маг указал на ньйора.

Разве можно отказать, когда так вежливо просят?..

Напряженная, испуганная, я забралась в длинное седло. При этом из-под куртки выпал сучок, мое единственное оружие…

Хмыкнув, маг сел позади и приказал ньйору ехать вперед. Сомнений не оставалось – мы направлялись к Костяному перевалу.

Меня подмывало обернуться и заглянуть под капюшон. Голос, интонация ментальщика… что-то царапало, сдавалось смутно знакомым. Может, с этим магом разума я пересекалась в университете, когда училась? Взглянуть бы на него…

Напряженный день, очередная раскачка резерва не прошли даром. Даже в столь страшной и неоднозначной ситуации, в которой оказалась, я ужасно хотела спать.

Некоторое время боролась со сном, строя предположения, каким образом найдет меня муж. Я придумала два варианта: Свин по запаху отыщет или же Эйден – по колье из рэйских камней, главное, чтобы на нем было заклинание-маячок.

Ментальщик левой рукой управлял ньйором, правой сжимал посох. Мне же пришлось держаться за переднюю луку седла. Без теплового кокона и вороха одеял я почему-то не мерзла, а вот маг в шаге от переохлаждения – случайно обратила внимание, какая у него бледная кожа на руках, вдобавок сеточка вен ярко-голубого цвета, как будто в жилах бежала не алая, а синяя кровь. Неужели меховой плащ не греет?

И ведь не скажешь, что маг замерз…

Момент, когда задремала, я пропустила, зато отлично прочувствовала пробуждение: ньйор резко остановился и радостно взревел.

Открыв глаза, с ужасом поняла, что прислонилась спиной к груди ментальщика, и он придерживал меня, закрепив посох поперек седла. При этом обнимал меня вполне невинно, тогда как в подобных ситуациях враги не церемонятся, тот же Кастанос уже раз сто облапил бы… Хотя он бы и поспать не дал – это же лишнее неудобство…

– Выспалась? – любезно спросил маг.

– Не очень, – ответила честно.

– Зато не пропустишь самое красивое зрелище в этих края.

Я проспала до утра – на востоке алело небо. Но маг подразумевал не рассвет, а самую известную аномалию северных земель – видение великолепного здания с башнями, то пропадающего, то возникающего в ультрамариновом сиянии. Замок Ледяной королевы…

Было время, когда я мечтала подобраться к нему поближе, сейчас же боялась до одури. Здесь исчезло столько людей, что не испугается лишь дурак.

Когда подъехали до широкой расщелины в горе – в нее даже волоты могли свободно пройти – ментальщик объявил:

– Дальше идем сами.

Он спешился и помог слезть с ньйора мне. Неловкое движение – и капюшон спал с головы мужчины.

Увидев его лицо, я почувствовала, как земля уходит из-под ног. О боги!..

– Папа?!

Мужчина глумливо расхохотался:

– Сомневаюсь. Я не полагаюсь на слова женщин, ношу артефакт от нежелательного потомства.

Я покраснела от стыда и злости на себя. Ошиблась, но как же он похож. Как же похож…

Лицо худощавее, чем помнила у отца, волосы, собранные в короткий, низкий хвост, не русые, а цвета перца с солью, но ведь и я сейчас блондинка. Только глаза… у отца они были синими, я унаследовала этот цвет, у мага же – серые. Да и дар другой, стихийник редко обладает способностями к магии разума, у папы их точно не было.

Нет, не отец. Я обозналась… И сейчас испытала двойственные чувства: горечь, что воспрянувшая надежда тут же лишилась крыльев, и облегчение, что этот злодей не имеет ко мне никакого отношения.

Не знаю, что бы я делала, окажись ментальщик моим отцом? Быть дочерью злодея – ещё то испытание для совести.

Передав ньйоров и горбачей человеку в черной шубе, тоже бледному, с сеточкой голубых вен на лице, мы пошли цепочкой: несущий Кастаноса волот шагал впереди, за ним – я с магом, замыкал процессию второй великан.

Шли по узкой, но длинной пещере. Гладкие стены, свод в трещинах, через которые проникал свет. Под ногами шелестели мелкие камни.

Задумавшись, я оступилась и упала, ударившись коленкой.

Маг молча протянул руку. Наши ладони соприкоснулись – меня будто молнией прошило. У него подушечки пальцев шероховаты!.. Это же шрам. Шрам, как у моего отца!

Я всхлипнула – больше ничем не выдала свой шок.

– Смотри под ноги, – вместо слов сочувствия дал запоздавший совет маг.

Мой отец… он – мой отец…

Шла, не поднимая взгляда, чтобы не выдать бушевавшие внутри эмоции.

А если я все-таки ошибаюсь? Он отверг наше родство. Но как много магов пожелает оставить шрам, как напоминание об ошибке юности? Отец, найдя свое первое месторождение медной руды, забыл об осторожности и серьезно рассек ладонь, разгребая камни. К целителю попасть сразу не смог, поэтому долго возвращал подвижность и гибкость пальцам с помощью особых упражнений и плетения из соломы.

Плетение…

Я вспомнила куколку на террасе. Не зря она там появилась… Ника их сомнений нет.