– Я не тебе ее давал, щенок!

– Прекрати меня обзывать!

Леон решительно шагнул к Нордвуду, но тот поднял меч, обагренный кровью императора.

– А то что? – оскалился рыцарь.

Наследник престола уставился на меч, которому вернул имя Гнев Богов.

– Ах, вот даже как. Очень по-рыцарски – угрожать мечом безоружному. Ну давай же, сир. Убей меня. Я не стану сопротивляться, клянусь. Убей меня, и покончим с этим! Я все равно уже мертв!

– Я уже сказал: так легко не отделаешься, – засмеялся Харольд. – О нет, высочество. Желаю тебе долгих лет жизни. Каждую минуту которой ты будешь казнить себя за содеянное. Закрывая глаза, ты будешь видеть свою Инару. Но не только ее. Еще юного Брекенриджа, его юную Никки!

Охранитель швырнул меч к ногам Леона.

– Все же это оружие королей. Так что омой в воде. И запомни каждое сказанное мною слово. Принц.

В последнее слово рыцарь вложил столько презрения, что даже брызнул слюной.

– Если не собираешься меня убивать, – медленно проговорил наследник престола, – потрудись помнить, кто я по праву рождения, и разговаривай со мной соответственно.

На суровом лице Нордвуда заиграли желваки.

– Мелкий, заносчивый ублюдок, – прошипел он и кинулся на принца. – Ненавижу!

Может, принц и принял бы удар мечом, как обещал, но побоев он потерпеть не мог. Они сцепились со звериной яростью, вскоре рухнули на землю и продолжили схватку в пыли.

Уильям Мортигорн какое-то время растерянно глядел на происходящее. Затем воскликнул, дав петуха:

– Прекратите!

Его робкая попытка не увенчалась успехом, и он кричал еще и еще, пока наконец не додумался выплеснуть из меха воду на дерущихся. Это помогло. Принц и охранитель оттолкнули друг друга и встали на ноги, тяжело дыша.

– Вы что творите?! – снова закричал Уильям. – Нам надо продолжить путь, и как можно скорее!

Пожалуй, впервые Билли Мортигорн оказался разумнее окружающих.

– На его месте, возможно, и я бы не сдержался, – сказал лорд Матиас.

Симидар Фэтч внимательно разглядывал этого человека лет сорока. Чем-то он напоминал проклятого болвана Эродина Тандервойса. Такие же длинные черные волосы. Столь же грубое, угловатое лицо, и взгляд такой, будто он ненавидит все на свете.

Лорду Матиасу Губерту было отчего ненавидеть весь мир. Левую сторону его лица безобразной расщелиной пересекал глубокий шрам. Когда-то Губерту тонул в ледяной воде Черного озера, как и сотни других гринвельдцев, угодивших в ловушку восточного князя. Скифарии доставали тонущих баграми. Правда, не всех. Некоторых, наоборот, толкали под воду. Матиасу повезло и не повезло одновременно. Железный крюк багра зацепился за рот, выкорчевав несколько зубов и разорвав щеку почти до глазницы. Однако его спасли. Как и его зять Эродин Тандервойс, муж его сестры Гвендолен, Матиас был «мыльным» рыцарем. Только с обезображенным лицом. Длинные черные волосы постоянно прикрывали левую часть лица, чтобы хоть как-то скрыть уродство.

Он стоял, облаченный в полный доспех, прижимая к правому боку шлем. Шлем из толстого железа походил на ведро. Рыцари Кабрийского ордена часто носили такие. С парой узких щелей для глаз, с выдающейся вперед клиновидной частью, чтобы хватало места для дыхания. Плоскую макушку шлема венчала железная ладонь. Такая же ладонь была отчеканена на железном нагруднике. Это был фамильный герб дома Губерту.

– Хотите сказать, благородный лорд, что, окажись вы на месте вашего зятя Эродина, вы тоже пустили бы кровь скифарийским князьям? – спросил подменный король.

– Я не сказал, что поступил бы именно так. Я сказал, что не исключаю подобного. Племя скифариев – это скопище зловонных животных. И трудно удержаться, когда видишь их поганые рожи.

– Знаете, мне они ни зловонными, ни погаными, ни уж тем более животными не показались. Во всяком случае, пока были живы.

– Ты не был на льду Черного озера, Фэтч, – с вызовом бросил Матиас.

– Так ведь и скифарии вас к себе в гости не звали.

Симидар шагнул к лорду.

– И запомни, герой ты наш. Впредь, обращаясь ко мне, не забывай о почтении и моем титуле. Я что-то не слышал слов «ваше величество».

– Но здесь нет посторонних, – нахмурился лорд.

– Зато здесь есть я. Твой король.

– Ты не настоящий король!

Действительно, этот лорд похож на Тандервойса. Даже говорит то же самое.

– О нет, Матиас. – Подменный шагнул еще ближе. – Ты ошибаешься. Я король. Просто я другой король, ибо своего вы предали.

Лорд Губерту уставился на Фэтча. Неужели подменный упрекает сообщника в измене королю?

– Можно подумать, ты этому не рад!

– «Можно подумать, ты этому не ра-а-ад…» – повторил Симидар и, подняв ладонь, стал крутить ею, словно наматывая на нее невидимую нить, чтобы вытянуть из уст Матиаса полагающиеся слова.

– …ваше величество, – с неохотой добавил Губерту.

– Так-то лучше, – усмехнулся подменный и похлопал собеседника по плечу. – Ну что ты, друг мой. Рад. Конечно рад. Только вот, – ухмылка исчезла с его лица, – я совсем не рад тому, что в моем окружении все как на подбор тупые, высокомерные недоумки.

Губерту стиснул зубы. Те, что еще наличествовали. В заговор он вступил давно. Но лорд никак не подозревал, как обнаглеет подменный, когда окажется на троне.

– Напомни-ка мне, Матиас, что означает твой фамильный герб.

Лорд гордо поднял подбородок.

– Первыми королевскими десницами были мои благородные предки. И многие поколения достойные мужи моего дома служили правой рукой королей Гринвельда. Позже, волею богов, это высокое звание получали представители иных знатных домов королевства. Но никогда еще мир не знал большего бесстыдства, чем возведение на этот пост поганого простолюдина!

На лице поддельного короля снова появилась улыбка, собравшая морщины в уголках глаз.

– Многие лорды ненавидят десницу Вэйлорда, верно?

– Мягко сказано! И… ты, наверное, хотел сказать: бывшего десницу?

– Бывшего, действующего, какая разница, – отмахнулся Фэтч. – Он враг, к чему подробности. Мне другое любопытно: за что вы его ненавидите? Ну сейчас-то ясно. А раньше?

– Он же выскочка из черни! – скривился Губерту.

– Ах да, конечно. Всего лишь простолюдин. А вы все чистокровные лорды. Достойные мужи королевства по праву рождения, и никак иначе. Так?

– А ты не знаешь?!

– Последний раз напоминаю: обращайся почтительно, высокородный ты мой лорд. Да, знаю. Безусловно, знаю. Но еще я знаю то, чего ваши знатные головы никак не могут понять. Кто чего стоит. Так вот, лорд с древним именем и родословной не хуже, чем у породистой собаки, послушай, что я скажу. Выскочка из черни, мерзкий плебей, возведенный Вэйлорд стоит десятка, а может, и не одного десятка напыщенных индюков вроде тебя.